– Только об этом и думаю, – тихо произнес тот.

– Я тебя ждала всю жизнь, и вот ты пришел, – посмотрела ему в глаза девушка, – и очень боюсь, что ты исчезнешь внезапно, как появился, и я снова останусь со своим одиночеством наедине.

– Ну что ты, родная, должна же когда-нибудь под бабушкиным абажуром собираться на ужин дружная семья. Есть предложение – срочно купить, украсть или родить старинный круглый стол на фигурных ножках, – ласково обнял ее Володя.

Один мудрый человек сказал: мысль о том, что каждый как бы волею судьбы в должное время встречает нужного человека, исполнена большого смысла. Воспользуется ли человек этой возможностью или пропустит, не заметив ее, – это уже другой вопрос.

Нынче летом Мишка Финогеев чуть не умер от ужасающей боли. Даже сознание потерял на какое-то время. Еле спасли.

Районная больница стоит в трех километрах от нашей деревни Заикино, так его баба рекорд побила. На своем стареньком велосипеде это расстояние покрыла за пятнадцать минут. Обратно подлетела на скорой. Мишку увезли, а оттуда – прямо в город. Операцию сделали. Вытащили из желчного пузыря три камня и подарили ему на память, чем он очень гордился. Бережно хранил их в спичечном коробке.

На днях к нему зашел сосед, Макар по прозвищу Икар. Так его назвали не в честь легендарного «пилота» Икара, сына Дедала, а потому что после одного случая на него нашла икота и по сей день не проходит, язви ее.

А дело было так. Как-то по пьяному делу стал доказывать мужикам, что перелетит через нашу речку Задолбанку по воздуху. Поспорили на три бутылки «катанки». Закрылся он в сарае и две недели сооружал крылья. Вылезал на свет божий только по острой нужде, то есть в уборную. И вот в положенный срок на потеху мужикам и детворе вытащил из «ангара» свое творение и огородами пошел на самый высокий берег речки. А крылья-то, мама моя, непонятно из чего сделаны! Тут и провода, и рейки, марля, перья кур и еще бог знает что!

Прикрепил себя к крыльям бельевой веревкой, украденной по такому случаю у жены, и… сиганул с берега вниз! Тут и мужики перекрестились. Макар-то не то чтобы на тот берег перелететь, даже до воды не добрался. Лежит болезный на одном крыле и дымит, как подбитый самолет. Поначалу мужики не поняли: почто он дымит-то? Один даже матюгнулся: «Эх, мол, фашисты проклятые подбили орленка!». Первой пришла в себя детвора. Она кубарем покатилась вниз и оттащила незадачливого орленка от тлеющего костра. Оказалось, ребятня после купания не до конца потушила костер, возле которого грелись и сушились. С тех пор он пожизненно стал икать и превратился из Макара в Икара. Икал-то он нечасто, надо сказать, но, когда волновался, мог икнуть четыре раза подряд.

Пришел, значит, Икар к Мишке и говорит:

– Слухай сюды, Мишк, есть идея, ик. Нашел я в прессе интересную информацию, главно дело, полезную, ик.

– Чего? – не понял Мишка.

Надо заметить, что башка Икара завсегда была полна идеями, потому как читал он много и без разбора, а главное, быстро, через две строки на третью – диагональю. Чего не поймет, сам додумает.

– Мишк, есть возможность попасть в книгу Лох-Несса!

– Чего?! – опять не понял Мишка.

– Чаво, чаво! В книгу, говорю, Лох-Несса, ик, ик, ик! Знаменитыми станем на весь мир. Понял?! Есть возможность!

– Не понял, – сказал Михаил.

– Ты чё, завсегда такой мутный али по субботам? – съехидничал Икар. – Про книгу рекордов слыхал когда-нибудь? Про Лох-Несса? Во темнота, ик!

– Слыхать-то слыхал, только будто Гиннесса называется, – неуверенно поправил Мишка. – Привираешь, однако.

– Ядрена корень! Конешно, Гиннесса! Попутал маленько. Лох-Несс – это вроде чудища из озера, што ли? То ли в Финляндии, то ли в Норвегии, а может, и в Англии. Не помню. Да ладно, разберемся. Я чё хочу сказать…