– А ну, дорогу дай! – закричал пехотный прапорщик на погонщика волов.

– Куда я их? – ругался тот.

– А куда хочешь! В сторону! – требовал прапорщик.

Солдаты гуськом, по стеночке протиснулись мимо телеги, стараясь не вступать в грязь. Торговцы горланили, наперебой давая советы погонщикам. Наконец арба и телега разъехались, и площадь вновь притихла. Только молоты звонко отстукивали по наковальне, да где-то жалобно пел саз.

Подали поджаристый, ароматный кебаб. Хозяин щедро полил мясо гранатовым соком. На столе появился медный кувшинчик и медные чашечки для вина, тарелочка с зеленью, тарелочка с фруктами.

– Любезный, а вилки с ножами? – напомнил хозяину Тотлебен.

– Ох, простите, – извинился корчмарь и побежал за приборами.

– Странный какой-то, – пробурчал Тотлебен.

– Посмотрите вокруг, Эдуард Иванович, – усмехнулся Павел. – Здесь принято есть руками.

Тотлебен украдкой поглядел по сторонам.

– И в правду. Но мы же не басурмане.

После сытного обеда пешком отправились к коменданту. Благо, домик его находился недалеко. Да и сам городок был невелик.

– Мне документы надо кое-какие справить, – объявил Тотлебен своим подчинённым. – Подождите меня во дворе. Если желаете – осмотрите город.

– Я, пожалуй, схожу, сапоги выберу. Давно хотел прикупить новые к зиме, – вспомнил Жернов. – Приметил на рынке неплохую пару. Павел Аркадьевич, не составите мне компанию? Вы так лихо торговались нынче.

– Я бы с удовольствием, но хочется взглянуть на ханский дворец хоть одним глазком, – извинился Павел. – Слышал, в Бахчисарае один из красивейших восточных дворцов.

– Через час жду вас здесь, – строго сказал Тотлебен. – Опоздаете – будете бежать за каретой.

Павел прошёл узкой улицей, все с теми же торговыми лавками. Услышал журчание реки. За поворотом ему открылся вид на длинное двухэтажное строение. Каменный мост вёл к квадратной башне. Под башней широкая арка въездных ворот. За строением возвышались минареты. Неужели это дворец великих ханов? – не понял Павел. Он представлял себе величественные стены, украшенные глазурью, башни, колонны. А здесь что? Даже окошки какие-то маленькие, запылённые.

Он перебрался по мосту на другой берег, прошёл под арку. Перед ним раскинулся широкий двор. Когда-то здесь был цветущий сад. Нынче – унылое запустенье. Угадывались заросшие сорной травой цветники и развалины фонтанов. Камни мостовой лежали криво. Сквозь щели густо проросла сорная трава. Слева мечеть с тонкой башенкой-минаретом. На пороге сидели два татарина. Один совсем немощный и высохший старик с козлиной бородкой, в выцветшей зелёной чалме. Другой, лет сорока пяти, круглолицый, с густой темно-рыжей бородой, но без усов. На голове его красовалась бархатная феска нежного зелёного цвета, расшитая бисером. Суконная жилетка такого же зелёного цвета. Белая блуза с широкими рукавами и белые шаровары. Невысокие остроносые сапожки из жёлтой кожи. В руках он перебирал янтарные чётки. Думая, что Павел не понимает по-татарски, сказал старику:

– Вот ещё один гяур пришёл поглазеть на останки великого ханства. Гляди-ка: молодой совсем. Интересно, он хоть знает, где стоит? Что за земля священная у него под ногами?

Павлу не понравились его слова, и он, специально на русском ответил:

– Может быть, тогда, вы, уважаемый эфенди объясните гяуру, куда он попал.

Рыжебородый нисколько не смутился, поднялся, подошёл ближе.

– Ты же русский, господин офицер.

– Русский.

– А по-нашему понимаешь.

Говорил он без акцента, уверенным тоном. Павел понял, что перед ним не простой татарин. Рыжебородый бросил взгляд на рукоять сабли. – Откуда у тебя это оружие, эфенди? Где купил?