Коли не врать себе, не отбодаться.

Когда могучий голос вдруг раздастся

И потрясёт тебя до глубины

Всей сущности кромешной, приневолишь

Мечты, и осознаешь – ты всего лишь

Здесь чей-то проводник, и решены

Твои поступки, помыслы, стремленья

Не здесь, а где-то в страшном отдаленье,

Откуда Голос был… и будет впредь.

А чей? Кто ж это знает?.. он раздался,

И ты ему поддался, ты поддался! —

Попробуй, не поддайся…

Умереть,

Не быть, не отвечать на позывные,

И ни за что не отвечать – иные,

Пожалуй, предпочтут. А я не стал.

Не смог, точнее. Ибо сам в ту пору

Задумываться начал без разбору

О Боге, о начале всех начал…

…

…

Но вот что интересно, стал мне гадок,

Тошней, чем прежде, весь миропорядок

Веками освящённый, и ясней,

Рельефней проступили все каверны,

Гноилища мирские, и от скверны

Не смог я отвернуться. Я честней,

Я жёстче и правдивей, чем другие,

На мир взглянул… мои вы дорогие,

Я внял кошмару нравственных калек

И понял, что всему тому виною

Не Божий Промысел, не что-либо иное,

Но люди сами, самый человек…

…

…

Ну посмотрите, что я был такое?

Под юбкой мамки рос в тепле, в покое,

Ни горестей не ведал, ни забот,

Как, впрочем, и родители, и предки.

Был вечно полон дом гостей, нередки

Застолья были, танго да фокстрот.

Всё это веселило, забавляло,

Но – до поры. Тогда пора настала,

Когда я брошен был, отвергнут был

Возлюбленной… но что меня убило?

А то, что ведь она меня любила

Не меньше, чем я сам её любил!

И ведь ушла с каким-то забулдыгой…

А чем прельстилась? Болтовнёй да книгой,

Которую подмышкой он таскал,

«Запретный плод» какой-то… вот ведь смелость!..

Теперь всё это вышло, и успелось

Забыться даже… главное, шакал

Был просто провокатор, пёс конторы

Известной. Что еще? Алкаш матёрый,

Как выяснилось позже. С ним она

Спилась вчистую – видел у базара…

Здесь можно бы воскликнуть: «Божья кара!»

Но ведь и каре этой грош цена.

Какой тут смысл, во всём безумье этом?

Но, впрочем, не желая слыть поэтом,

Я это безобразьем назову.

Где лад, где смысл в такой тоске и грязи?..

И понял я, что в этом безобразьи

Не только все вокруг – я сам живу!

3. Из третьей главы

………………………………………………..

………………………………………………..

…а, собственно, что им за право

Такое дано? Если право

Простое, пускай, большинство,

То, значит, не право, а криво,

Себя обособив спесиво,

Крутое, пускай, меньшинство.

Гляди-ка ты, шайка прохвостов

Весь город мутит, гложет остов

Уклада и быта. Века

Ушли на его созиданье!

И вдруг оно рушится, зданье,

В котором и живы пока.

Да, живы, – мы все!.. Между прочим,

И те, кто его же порочит…

И вот вечерами в дому

Главы городского за чаем,

За чарочкой, кто неслучаен,

Мы начали по одному

Сходиться. Мужи, горожане

Торговые, просто мещане,

Пожарные… в общем, весь цвет,

Вся крепь городка. Суть вопроса

Ясна: назревает угроза.

Мы стали держать наш совет.

***

…во-первых – дозор. Надо точно

Разведать, хотя бы заочно,

Их возраст, их пол, имена,

Час встречи, условные знаки.

(Пускай они все одинаки

И грош им, на взгляд мой, цена).

Однако же, судя по шторам,

Цветкам, кружевам и подзорам

Не лишнее предположить —

В дому обитает приватно

Бабёнка. Оно и понятно,

Ведь надо же с кем-то им жить,

Всем скопом иль поочередно…

Неважно. Да если угодно,

Пускай бы купили патент,

Поставили дело публично…

А что? Тут и сам бы я лично

Наведался. Не импотент.

Так нет же, дуркуют, таятся,

Темнят… а ведь люди боятся

Как раз неизвестности!.. Мне

Пал жребий стоять на дозоре

У ихнего дома, и вскоре

Пасьянс разложился вполне:

Четыре – входящих. Плюс двое —

В дому постоянно. Листвою

Укрывшись, я видел порой

В окне, озаряемом слабо,

Два мрака. Один – явно баба,

Мужик несомненно – второй.

Сойдясь за столом, самоваром