Захар снял сапоги, размотал портянки и развесил их на ветки близь костра.

– Что у тебя с обувью? – Захар посмотрел на ноги Ивану. – Тебе, похоже, кирзачи то велики, сымай, так дело не пойдет, нарушишь ноги.

И правда. Сапоги, что выдали ему по прибытии, были на два размера больше, других не нашлось. Прапорщик на складе сказал, чтобы портянок потолще намотал, но широкие тряпки, что выдали вместе с сапогами особо ситуацию не исправили, они всю дороги сбивались внутри и натирали ноги.

Иван снял сапоги, размотал портянки, потом снял носки. Правая нога была сильно натерта. Захар дотянулся до носков, собрал их и быстро кинул в костер.

– Носки для пехоты – самое большое зло, – коротко проговорил он, – если хочешь много пройти и ноги сберечь – лучше портянок ничего нет. Если правильно намотать, то и сто верст прошагаешь. А промочишь если или сопреют, так, развесил быстро (тут он бросил взгляд на свои портянки на ветках) и через десять минут они сухие, а если быстро надо, то сухим краем перемотал и готово! Сразу видно, что не из пеших ты, умеешь мотать то?

Иван грустно покачал головой из стороны в сторону.

– Иди сюда, научу, – освобождая место на ветках подвинулся Захар. – Садись, для начала надо портянку расправить. Если надо потолще, то можно на ширину стопы сложить ее вдвое. Потом вот так натягиваешь и ногу в уголок упираешь, вытяни лапу то! – засмеялся он, взял ногу Ивана, потом одним моментом обернул стопу тканью, потом еще раз, подвернул под пятку и обмотал лодыжку. – Вот, смотри, нога в портянке, как ребенок в пеленке должна быть. Никаких складочек, все ровно, а уж потом в сапог толкаешь, понял?

– Понял, хорошо, попробую, – Иван сунул обмотанную ногу в сапог, попробовал вторую ногу обмотать сам, но с первого раза не получилось, Захар помогал.

– У нас марш – бросок был, пришлось почти четыреста километров за пять дней пройти, – придерживая Ивана, чтобы тот не упал, продолжал лейтенант, – так командир лично у каждого проверял как портянки намотаны. Тяжко тогда было. Первый раз я видел, как человек на ходу засыпал. Идет в колонне, потом, смотришь, повело его, но шаг не сбавляет, а все в сторону- в сторону. Догонишь его, а он спит, потреплешь, похлопаешь – проснется, удивленный обратно в строй. Вот, такие дела. Давай спать, завтра до реки дойти надо.

Костер тихо потрескивал, сквозь тяжелые лапы елей проглядывались звезды. Иван поерзал на мягких еловых ветках, накрылся шинелью и закрыл глаза. В памяти всплывали прошлые его путешествия во времени, люди, судьбы. Разные люди встречались, но, видимо, так было предусмотрено программой обучения, чтобы как можно глубже понять русскую душу, проникнуться на уровне подсознания, чтобы в нужный момент оно сработало с максимальной эффективностью.

Проснулся он от того, что кто-то тихонько трепал его за плечо, Иван открыл глаза. Петька поднес палец к своим губам – Тссссс! Потом шепотом продолжил:

– Японцы тут прошли. Пять человек, шагах в пятидесяти от нас, благо не наткнулись. Захар их проводить пошел, чтобы узнать, где они переправились.

Костер разводить не стали, быстро оделись. Из куста незаметно появилось лицо Захара. Светало.

– Переправу собрались наводить, черти косоглазые! – так же тихо выдал лейтенант. – Нашли за перевалом удобное место. Разведку вперед послали, чтобы местность проверить. Надо срочно в расположение сообщить. Сейчас они переправятся обратно, мы место зафиксируем и быстро в часть.

Вещи собрали тихо и быстро. Выдвинулись. Захар впереди, следом Иван, Петруха замыкающий. Минут двадцать шли медленно, по звериной тропе, периодически останавливаясь и внимательно прислуживаясь. Послышался шум реки. Захар выглянул из-за прибрежного валуна, осмотрелся.