– Не читала. Даже не слышала. О чём?

– Там несколько линий повествования…

– Какие же? – Таня улыбалась и смотрела прямо в глаза Димитрию.

Трамвай отстукивал расстояние, поскрипывал на поворотах. Солнечный день совпадал с настроением.

– Историческая, философская, ну, и… про любовь!

– Мерси, – Таня положила ручку в протянутую Димитрием ладонь, спустилась с подножки трамвая.

В штабе сегодня в сборе все члены. Повестка – трагедия в школе 155. Приглашён секретарь комсомольской организации «прославившейся» школы. Парня только что назначили, и такое происшествие! Он весь как-то сжался, приготовился к серьёзной критике и мерам морального воздействия! Неужели не понимал, что, по сути, сделать ему ничего не могли? Или делал вид? Или могли?

– Народ! – воскликнула Лида, призывая внимание, разговорившихся между собой, штабистов, – в общем, происшествие, конечно, из ряда вон… Но насильники уже задержаны, дали признательные показания.

– Все?

– Конечно, все, – Лида выразительно посмотрела в сторону недоверчивого.

– И что с ними теперь будет?

– Как что? Посадят!

– А с девушкой?

– Продолжит учиться, и дело чести комсомольской организации сделать всё, чтобы она не чувствовала на себе косых взглядов! Не получится – переведём в другую школу. С ней и родителями я уже говорила.

– А здоровье?

– Всё более-менее в порядке. Хотя, конечно, стресс сильный.

– Ещё бы!

– Какая наша задача? – вставила Таня.

– Правильный вопрос, Челышева! Задача – пресечь излишние разговоры по этому поводу в ваших коллективах. Конечно, обсуждать будут! Но разговор можно направить в правильное русло. Пресса по этому поводу будет молчать. Необходимые указания райкомом партии даны. Понятно?

– Понятно!

– Кстати, Ксенофонтов, ты ведь был в 155-ой школе?

– Был.

– Ничего странного не заметил?

– Нет.

– Как там обстановка?

– Я только в музее был. Интересные стенды про работу комсомольцев в годы Великой отечественной. Встретили отлично! С энтузиазмом рассказали про работу!

«Энтузиазм» Димитрий добавил, чтобы соблюсти терминологию общественного работника. От «комсомольского задора» воздержался. Комсомольский секретарь 155-ой школы посмотрел на него благодарными глазами. И читалось в этом взгляде что-то ещё, типа: «Тебе зачтётся».

– Ладно, народ, расходимся! Дел полно.

– «Суэц» мой!

– Посмотрим…

– Кидай. Твоя очередь!

– Везёт же людям, «Бритиш петролеум» захапал!

Таня пригласила к себе на день рождения, кроме подружек, Димитрия, Витальку и Макса. После чая, в гостиной благоустроенной трёхкомнатной таниной квартиры, на обеденном столе расстелили карту известной лишь в узких кругах игры «Монополия». Смысл игры прост: необходимо занять как можно больше клеток с названиями западных коммерческих фирм, банков, корпораций. Все они дают разный доход. Занимают клетки путём ходов на определённое количество шагов, число которых определяют подбрасыванием кубика для игры в кости. Если партнёр по игре встал на твою клетку – платит деньги. Столько, сколько обозначено под значком фирмы. Словом, как при «загнивающем» капитализме. Играли азартно. Часа три. Потом устроили танцы. Мелодии также, в основном, иностранные. Преимущественно быстрые. Но вот медленная композиция. Димитрий набрался смелости и пригласил Таню.

– Откуда у тебя такая игра?

– А-а-а… Секрет, – улыбнулась девушка.

– Я о такой и не слышал.

Они танцевали в темноте. Димитрий обнимал Таню за талию, она держала ладони у него на плечах. От девушки чуть-чуть пахло потом.

– Книжку твою я прочитала…

– Понравилось?

– Ты знаешь, нет. Хотя я внимательно читала. Пыталась понять, что же тебя так привлекло в этом романе, что тронуло других…