– Понятно. Как думаете, сколько человек поставить на каждую? Чтобы раскатить этот груз хотя бы на иноходь придется попотеть.

– Пятериком, думаю, обойдемся, – пожал плечами Уваров. ─ Степь как стеклышко, только накатить, а там само пойдет.

– Согласен. Где этот хорунжий? – Ротмистр нетерпеливо стукнул нагайкой по бедру. – Не нравиться мне что-то вон та муть! Как бы не натащило дождя!

Уваров взглянул туда, куда указал ротмистр. На горизонте и впрямь сгущалась длинная плотная полоса чернильно-бордового цвета. И хотя она была еще совсем тонкой, но солнце, висевшее над ней, не пробивало ее своим ярким блеском.

– Ничего, проскочим. Ветра нет, – успокоительно ответил штабс-капитан. – Вон наше тягло на подходе.

Из-за дальних хат показалась плотная группа людей в окружении верховых. Через две минуты они подошли к плетню двора и остановились. Хорунжий одним махом влетел во двор. По своей привычке дернув головой, отрапортовал:

– Господин ротмистр, сорок человек доставлены! Все молодые и здоровые мужики. Разрешите отбыть для исполнения экзекуции!

– Заведите их во двор, – холодно ответил ротмистр, – поставьте охранение и ждите дальнейших распоряжений. Вполне возможно, что мне понадобиться ваше присутствие.

– Слушаюсь, господин ротмистр!

Гонта так же лихо вымахнул со двора. Федор Иванович огляделся. Увидев в отдалении сидящего на телеге юнкера, позвал его:

– Юнкер, подойдите.

Юнкер соскочил с телеги и, одергивая китель, подбежал к ротмистру. Федор Иванович оглядел его бледное с синими тенями под глазами лицо и мягко спросил:

– Ну, что, Волынский, готовы к службе?

– Так точно, господин ротмистр! – вскинул руку к козырьку юнкер.

– Ну и славно. – Ротмистр оборотился к Уварову: – Это сын полковника Волынского, погибшего вчера. Полковник воспитал отменного сына и воина. Юнкер дрался геройски и вел себя достойно, когда пал отец… Н-да… Вот что, юнкер, разыщите подъесаула Владимира Семеновича. Передайте ему, что я направил вас в его подчинение. Останетесь в расположении сотни. Выполняйте.

Подождав, пока юнкер отойдет, Федор Иванович, глядя ему вслед, глухо сказал:

– Нечего парню лишнюю кровь видеть. А здесь, я чую, без нее не обойдется.

Ротмистр кивнул на мрачную толпу собравшихся в пяти метрах от них моряков. Поднявшись на крыльцо, Федор Иванович сделал паузу, оглядел стоявших перед ним в потрепанных тельняшках и бушлатах моряков и громко сказал:

– Не буду тратить на вас много слов. Вон видите те груженые телеги? Это ваш пропуск в жизнь. Не скажу, чтобы он был легким, ну да что в нынешнее время достается без крови… – Федор Иванович помолчал. – Этот обоз должен быть доставлен завтра к полудню в Екатеринодар. Задача такая. На каждую телегу определяется пять человек. Четверо тащат, один бежит налегке рядом. Меняетесь по вашему выбору, когда хотите, один на один. Все ясно?

Тяжелое угрюмое молчание на минуту повисло в воздухе. Затем из плотно стоящей массы моряков раздался голос:

– А куды коников подевали? Неужто сожрали с голодухи?

Гонта, враз покрасневший от вскипевшей злобы, визгливо заорал:

– Молчать! Сволочи!

Федор Иванович наклонил голову и заиграл желваками:

– Я не буду повторять. Но вам мы даем возможность сохранить свои жизни, при условии, что вы сделаете свое дело.

– Да вы чего, казачки! Нас за дуриков держите? И сколько же нас доскачет до Екатеринодара по такой жаре? – насмешливо прокричал тот же голос. – А тех, кому удастся это сделать, вы у ближайшего Екатеринодарского забора шлепнете! С вас станется!

Ротмистр сделал знак хорунжему:

– Возьмите парочку из них и отведите в сторонку.