– Вы пойдете со мной в Колизей? – не веря ушам, уточнила я.

– Ну… Мы можем ночью туда слазить, хотите? При свете луны! – в последний момент выкрутился мой спутник.

Я облегченно вздохнула. Пора покончить с жертвами в Колизее.

Итак, в Риме мы искали хлопковые домашние штаны. Но не надо думать, что только этим ограничивались интересы нашей пары. Еще мы искали мне сапоги. Римские сапоги! Разве можно уехать без них из Вечного города? Мы забраковали Виа дель Корсу с ее огромным торговым центром и всеми окружными магазинами. От огорчения мы зашли в католическую базилику, и там я обнаружила удивительной красоты скульптуру Девы Марии с Младенцем. По плавности линий и высоте чувств она не уступала той, что стоит в Соборе Святого Петра. Той, в которую безумец пустил пулю, после чего творение Микеланджело убрали за толстое стекло. Любуясь на Деву, я едва не забыла про сапоги. Но со мной был человек, который следовал намеченному пути.

Всем известно, как обычно мужчина выбирает что-то женщине. Он не смотрит и платит. Мой спутник не просто смотрел. Он предпочитал сам выбирать. Но, к моему счастью, платить.

Постепенно, переходя из магазина в магазин, мы подошли к Площади Народов. В центре нее опять же из барочного фонтана торчал египетский столп. Счастливо размахивая пакетами, я вслух размышляла о том, как легко Рим соединяет в себе разнокалиберную архитектуру. И здесь нет одинаковых форм…

Мой спутник неожиданно хитро спросил: «Вы так думаете?» и вывел меня в центр Площади Народов. Я повернула голову и ахнула: на меня смотрели две базилики, похожие друг на друга как две капли.

Таким был мой последний день в Риме, и был очень удачный день. Я написала замечательный текст и хвастливое письмо, мне купили римские сапоги, и я чудесно провела время назло моему бывшему, как и планировала.

Вечером мы занесли покупки домой и еще немного прошлись по Виа дель Коронари, вернее, по ее магазинам. Это были непростые магазины. Это были магазины антиквариата, в которых мой спутник высматривал живопись и скульптуры.

Он остановился у здорового бронзового мужика. Мужик, разумеется, выступал каким-то античным персонажем, потому был гол и вооружен. Мой спутник восхитился грациозными линиями скульптуры. Он уже сторговался с колоритным владельцем салона и даже прогундел себе под нос: «Ну нормально!»

«Ненормально», – решила я. Как все женщины, я считала, что обладаю барометром нормальности для каждого мужчины. Если мне что-то не нравится, значит, оно ненормально.

– Слушайте, – слегка нервничая, сказала я, представляя, как мы втаскиваем мужика в лифт, а потом и в самолет. – Как вы будете его перевозить?

– У меня есть друг, он грузовиками вывозит из Европы антиквариат, – шепнул мой спутник доверительным тоном. – У него там знаете сколько всего…

– Может, мы выберем вам что-нибудь из грузовика вашего друга уже потом, в России? – предложила я.

– Да, мы с вами обязательно к нему сходим!

– А мужика здесь оставим пока, – продолжала я мягко, но твердо.

– Вы так считаете? – усомнился мой спутник.

– Да, так будет лучше, – сказала я.

Он засомневался. Это было поразительно. Человек, который не может купить штаны, может купить гигантскую бронзовую фигуру. Но я видела, что скульптура ему искренне нравилась, и она была красивой, а штаны, которые попадались на глаза, были сомнительными по всем параметрам. Такой вот парадокс римского шопинга… Домой мы вернулись без бронзового мужика.

Дома меня ждало письмо от Макса, по совместительству работодателя и объекта неразделенной любви. Я нежно погладила планшет и еще раз прочитала адрес отправителя, прежде чем открыть письмо. В котором он сообщал мне, что текст, написанный на Пьяцца Навона, очень хороший, но, к сожалению, я уволена по сокращению штатов.