Тут на плечо мне легла чья-то рука. Я повернула голову и безо всякого удивления увидела Надежду. Она взяла меня под локоть, помогая встать. Ноги тряслись и никак не хотели держать мое тело. Опираясь на подругу, я стояла покачиваясь. Надька пробурчала:

– Да, от такого зрелища кому хочешь поплохеет. Пойдем вон на крылечко к магазину. Посидишь, охолонешь немного. А то совсем зеленая стала, смотреть страшно.

Она вела меня в сторону магазина и бурчала по дороге:

– И зачем полезла смотреть, коли желудок слабый? Это зрелище не для слабонервных. А Танька хоть и стервой была (прости господи, о покойниках плохо не говорят), но все равно, жалко. Все ж таки человек, душа живая. И скажи на милость, с чего это дом загорелся, да сразу со всех концов одновременно?

Несмотря на свое плачевное состояние, я просипела:

– А с чего ты взяла, что одновременно со всех сторон загорелся?

Надька как-то загадочно хмыкнула.

– Так пожарные сказали, я слышала. – И продолжила меня тащить чуть не волоком в сторону магазина, до которого уже было совсем близко.

К тому времени, как мы достигли спасительного магазинного крыльца, ночной ветер обдул мое лицо, стало легче дышать. Надежда усадила меня на крыльцо, а сама загремела замками у меня за спиной, открывая магазин. А я осталась сидеть на крыльце и приходить в себя. Да уж, давненько меня так не скручивало. И права Надька, чего полезла? Что увидеть хотела? А главное, зачем? Похоже, разговор с загадочной бабулькой вышиб меня из колеи. Мозги совсем не работают.

Тем временем Надюха появилась из магазина, что-то неся в руках. Опять загремела ключами, закрывая подотчетные ей материальные ценности, и грузно уселась рядом со мной на крыльцо. В магазин она ходила не зря. Между нами на посеревших от времени досках появилась буханка хлеба, бутылка водки и два стакана. Я похлопала на нее глазами. Она поняла мое изумление по-своему, и извиняющимся голосом проговорила:

– Прости, не стала холодильники распечатывать. Что под руку подвернулось, то и взяла.

Проговорив это, она одним отточенным, практически профессиональным движением сорвала с бутылки алюминиевый колпачок и разлила водку по стаканам. Насколько я могла видеть, ровно по сто грамм. Вот что значит мастерство, которое не пропьешь! Потом отломила от буханки корочку и поделила ее по-братски между нами. Правильнее сказать, по-сестрински. Взяла свой стакан и выжидающе уставилась на меня. Я чуть помедлила, но последовала ее примеру.

– Давай, не чокаясь, царство ей небесное. – Видя мою некоторую заторможенность, подбодрила: – Давай, давай, тебе это сейчас только на пользу. Стресс надо снимать, – назидательно проговорила она и лихо махнула свою порцию одним глотком.

Потом удовлетворенно крякнула и шумно занюхала ароматной хлебной корочкой. Я уважительно посмотрела на Надьку. Меня одолело сомнение. Наверное, у меня так не получится, сноровки не было. Но не стала заставлять ее долго себя уговаривать. Оно и правда – такой стресс можно снять только водкой. И храбро маханула все сто грамм в два глотка. Во рту как будто взорвалась маленькая граната, а внутренности опалило, как жидким огнем. Я задышала, широко открыв рот. А подруга стала быстро инструктировать:

– Хлебушком, хлебушком занюхивай! Совсем в своем городе пить разучилась, – стала сокрушаться она.

– Чтобы разучиться, надо было сначала научиться. А я сроду водку не пила, – прохрипела я, все еще хлопая ртом, как рыба, вытащенная из воды.

Но тут же последовала ее совету и вдохнула густой аромат свежего хлеба. Сразу стало легче. Век живи, век учись. Тепло расползлось по всему телу, и внутренности, сжавшиеся в один комок до этого, стали распрямляться. Мы сидели с ней на крыльце и сосредоточено жевали хлеб. Я наконец почувствовала себя более или менее нормально и задала ей вопрос.