Но… Вдруг наткнулась на какой-то посторонний предмет, которого здесь быть не должно. От испуга отскочила в сторону. Что это может быть? По величине похоже на хорька. Другого сравнения придумать не могла. Но хорёк мохнатый, а это что-то тряпичное, узловатое.

 Маша потянула, превозмогая страх, руку обратно, но это что-то вдруг шевельнулось и на девушку уставились два ярко горящих глаза, которые, казалось, пронзили её. Она вскрикнула… Это что-то потянулось к ней, но не удержалось, свалилось на пол под ноги корове.

Та взбрыкнула и наступила на то, что как чуяло животное, мучило его. Раздался жуткий визг, который леденил кровь. Корова шарахнулась в сторону, Маша тоже и, уже не контролируя себя, упала наземь.

Хорошо, что на солому. Но от испуга у неё заболела спина, низ живота, да так, что, казалось, раздирало все внутренности. Она закричала. Корова тоже.

Предмет, так напугавший всех, сам тоже напуганный, пролетел по воздуху и выскочил в приоткрытую дверь. На крик прибежали родители, которые как раз выключили телевизор и готовились ко сну. Поэтому в наступившей тишине смогли услышать звуки, рвущиеся к ним из сарая. Кинулись туда.

– Мама, папа, не беспокойтесь! Это я! Кажется, рожаю.

 Родители, которые сначала остолбенели от неожиданности, очнулись, кинулись к дочке и услышали её нехитрую исповедь, которую она вместила в несколько слов.

– Отец! Беги, вызывай скорую! – крикнула в возбуждении мать.

Дальше Маша уже ничего вокруг не видела. Боль полностью поглотила её.

Глава 7.

Олег маршировал на плацу. Его часть готовилась к смотру по поводу окончания службы. Прошёл уже почти год. Он бы не сказал, что незаметно, потому что время в его течении распределилось по разному.

Сначала тянулось так медленно, как будто застыло, потом всё убыстрялось, полетело, как почтовый голубь вместе со стремлением домой. Потому что дом действительно стал ближе, также, как и конец его срока.

Ребята стали чаще смеяться, весело задевая один другого – легко, беззлобно. За год все сдружились, привыкли друг к другу. Как говорится – все одинаковые и в одной упряжке. Таких, особо выделяющихся, в его роте не было.

Тем более к Олегу это никак не могло относиться, потому что парню из села гордиться нечем. А он, тем более никогда не ставил себя выше других, скорее всего возможен был другой сценарий в связи с бабкиным воспитанием. Но, слава Богу, парню удалось избежать и этого.

И командиры как-то посветлели. Может быть, весна способствовала. Апрельское солнце такое же как дома. Так же ласково начинало пригревать. Олег в связи с этим подумал о ласке. Видал ли он её когда? Ну, разве что, в раннем детстве, когда ещё живы были отец и мать. Олег всё помнил.

Было раннее утро, когда, проснувшись, он услышал громкие голоса под окном:

– Куда это ты собралась? Никуда не поедешь, – резко приказывала бабка, конечно, матери. Других особ женского пола в доме не было.

– Мама, прости, но на этот раз я тебя не послушаю. Мы уезжаем, и …

– Ещё раз говорю – никуда не поедешь. Не пущу.

– Мама! Если ты не заметила, но я уже давно выросла. У меня своя семья. муж и ребёнок.

– Ребёнок? Это ты говоришь о ребёнке? Какая ты мать? Если бы не я…

– Мама, а что ты? Постоянные скандалы? Парень уже большой и всё понимает. Неужели ты думаешь, что ему полезно всё это слышать?

– Если бы ты была хорошей дочерью, никаких скандалов и не было!

– Мама, и мужа моего ты опустила уже ниже плинтуса. Ну невозможно больше терпеть ! Мы твёрдо решили – не остановишь.

 Они ругались никого не стесняясь и не слыша друг друга. Было такое впечатление, что каждый высказывал всё, что накипело только для себя и пространства.