– А то что? Ты тут мёдом палёным торгуешь, а я…

– Еремей! – Валерия сцапала Фехтовальщика за шиворот. – Оно тебе надо? Вот убьют кого ради этого мёда, тогда то ты и ковыряйся! Пошли давай. Можно подумать ты тут собрался чай с мёдом под самовар гонять.

– А может и собрался, тебе то что? – проворчал Еремей, но увести себя от прилавка позволил.

– Вы уж простите моего друга. Он вечно любит в бутылку лезть. Не дают ему покоя всякие мелкие правонарушители, – проворчала Валерия, утаскивая Еремея от мрачного торговца мёдом в сторону магазина.

Эмбер, отряхивая одежду, зачарованно побрела за ними.

– Да не переживайте, я понимаю русский, просто говорить на нём не умею, – уверила она Валерию. – Так что, этот мужчина продавал поддельный мёд?

– Ага. Его обычно разводят водой, и получают продукт, который ничем особо от мёда не отличается.

– Если не считать того, что разведённый водой мёд имеет привычку бродить.

– Стоп! А то, неразведённый мёд разве не ведёт себя так? Я что-то запуталась. Как отличить настоящий мёд от фальшивого?

– Да проще простого, – усмехнулась Валерия. – Настоящий, свежий мёд, он не содержит воды. Совсем. Так что в нём не оставляют следы фломастеры и маркеры.

– Странно.

– Да где вы в США настоящий мёд найдёте? – проворчал Фехтовальщик. – Видывал я ваш мёд в магазинах – его только с мукой смешивать, шарики лепить, да по амбарам раскидывать – крыс травить. Завтра я поищу для вас мёда настоящего.

Эмбер, с опаской, посмотрела на Фехтовальщика, а затем пошевелила пальцами правой руки и, с хрустом, сжала их в кулак. Видимо российская глубинка для неё была чем-то новым. Валерия предположила, что, скорее всего Эмбер жительница какого-то мегаполиса, и сызмальства привыкла, что мёд растёт в банках, а у цыплят – шесть ног. (В США куриные бёдрышки продают в лотках по шесть штук и там действительно многие дети верят, что у курицы – шесть лап).

Однако девушка удержалась от расспросов и принялась мрачно хрустеть яблоком. Валерия же с трудом оттащила Фехтовальщика от навеса, под которым торговали разными продуктами питания деревенского производства. Тем паче, что и народ стал на них посматривать совсем невесело. Фехтовальщик, попав в «свою» стихию, чаще всего просто не мог остановиться и, как тот кот из поговорки «скрёб и скрёб на свой хребёт».

От совсем уж прямых наездов людей, видимо, удерживало более чем яркое воспоминание о том, как Валерия и ее приятели расправились с "грозой райончика" – Топотом, да ещё мастерски отшили его же мамашу.

– А что за блюдо собираетесь готовить? – с любопытством спросила Эмбер.

– Окрошку. Знаете что это такое?

– Что то из крошек? Никогда не слышала. Но что то напоминает…

– Почти правильно. Окрошка это суп, который едят холодным. Впрочем, что тебя мурыжить, счас сами сделаем – попробуешь, – проговорил Фехтовальщик.

– Окрошка это то, что у вас в США называют "ботвиньей". («Ботвинья» известна в США, но её употребляют в южных штатах – например, в Калифорнии. Примечание автора).Холодный суп. Ну, такое блюдо, что можно есть холодным, – объяснила Валерия. – При такой жаре оно самое то…

Эмбер, немного озадаченно кивнула и осмотрелась по сторонам, вслушиваясь в шум деревни. Народ бродил во все стороны, совершая разные покупки, шум стоял такой, что с непривычки могло показаться, что Эмбер и Валерия находятся на берегу океана.

Данное ощущение усиливалось за счёт огромного водохранилища, которое хорошо можно было разглядеть даже с того места где стояли девушки.

– Красивое озеро. Я слышала что раньше, до 1917 года, на его берегах стояло дворянское поместье, в котором жил весьма богатый и знатный барин. И как-то раз он утопил в этом озере свою дочь, что отказалась выйти замуж за того, кого он ей назначил в мужья. И с той поры это озеро носит прозвище Русалочье… – мечтательно проговорила Эмбер. – Очень красивая легенда. Вы в неё верите?