Ведь переводчик этого «Диплома» на славянский язык не знал особенностей русского языка, но составил какую-то смесь из боснийского и хорватского языков. Это заметили те, кого я привез с собой из русских земель (ВКЛ. – Прим. автора), находящихся под властью польского короля, и из Австрии. Они же позаботились, чтобы и самый «Диплом», и символ веры, изданный Пием IV, были переведены на современный русский язык. Я намереваюсь показать всё это в королевском лагере, куда тороплюсь, более сведущим людям и как можно скорее издать в Вильне. Таким путем это с божьей помощью сможет дойти до той части Руси, которая принадлежит польскому королю, и до той, что принадлежит великому князю московскому».
Помимо языковых проблем, грекам и прочим иноземцам, указывавшим на многочисленные ошибки, допущенные на протяжении веков по неграмотности, не доверяли априори. Вступать с ними в богословские дискуссии в Московском княжестве было некому. Поэтому в ответ на их замечания о несоответствиях обрядов (прежде всего «двоеперстие», «сугубое аллилуйя», «посолонь») противопоставлялся такой серьёзный аргумент, как «предки наши молились так и спаслись. И мы от веры их не отойдём».
Большую часть этих несоответствий исправили, но далеко не все, так как многие из них укоренились на восточнославянской почве и исправлению не подлежали по названным и прочим серьёзным причинам. С чем пришлось столкнуться грамотным грекам можно представить по такому вопиющему примеру отхода от канонического евангельского текста, как двунадесятый (!) важнейший праздник «Вербное воскресение».
Справка. В Евангелии от Иоанна, наиболее древнего, составленного, как принято считать, любимым учеником Христа, ясно написано, что, встречая Христа, люди «взяли пальмовые ветви» (Ин 12,13). Это перекликается с идеей, выраженной в «Откровении Иоанна Богослова», где упоминаются люди в белых одеждах с «пальмовыми ветвями в руках» (Откр.7, 9). В обоих случаях речь идёт о даруемой Господом свободе и пальме как её символе. Евангелие это утверждено (что подразумевает категорическое запрещение вносить изменения!) на Никейском соборе (325 год) при активнейшем участии самого почитаемого на Руси святого – Николы Угодника. Праздник входа Иисуса в Иерусалим упоминается ещё в IV столетии Амвросием Медиоланским и одним из самых активных борцов с ересями (чит. «отклонениями от утверждённых Церковью канонов и традиций») Епифанием Кипрским. На Западе он был официально введён только к VII веке, а на Востоке, скорее всего, много раньше, то есть во времена, когда славяне даже не слышали о христианстве. Поэтому Русская Церковь получила его уже в «комплекте» праздников от греков вместе с крещением, но почему-то переименовала в «Цветоносную неделю» (литургическое название) или «Вербное воскресенье