– Капитан, капитан улыбнитесь. Отличное представление. После фейерверка, зал почти опустел. Благодаря нашему исполнению, фагот перед декорацией раздуло. К сожалению наш квартет, превратился в дуэт.

– Странник, это лейтенант, мальчик молодой. Капитан уснул и просил его не беспокоить.

– Вас понял. У нас пока антракт. Но прибывает новый оркестр.

– Отлично, а то я в первые две части марлезонского балета, как-то даже, где то заскучал. Вы уж их как-то взбодрите что ли. Зря что ли платили за представление.

– Вас понял, у нас третий звонок. – И Будник сразу отключился.

– Эй мальчик! Ты почему замолчал мальчик? Взрослые дома есть? – Послышался чужой голос, видимо ваххабитов, настроившихся на их волну.

– Нет, нет, никого нет, я один дома! – Нашли волну суки, – подумал Владимир.

– Эй мальчик! С нами есть Гиви, он хочет с тобой познакомиться.

– Нет, нет, мне мама не разрешала знакомиться с чужими дяденьками!

– Эй мальчик. Гиви говорит что если он с тобой познакомится, он уже савсем не будет тебе чужим, и даже возможно ты его полюбишь!

– Нет, нет, мне мама говорила что таких дяденек, их папы слишком сильно любили голенькими в детстве, и теперь они тоже любят маленьких мальчиков, потому что боятся взрослых.

Из рации полилась грубая ругань, видимо находящегося рядом Гиви не сдержался, но говоривший с лейтенантом, сразу же вернулся в эфир:

– Послушай мальчик! Гиви немножко расстроился. Он сказал что придёт за тобой. И если ты останешься живым он тебя зарежет как овцу, но до этого назначит тебя любимой, голубой овцой.

– Нет, нет! Ты злой, злой! Я с тобой говорить не буду. Дай мне зоофила Гиви. Гиви хороший, он во всем слушался папу, отбывающего срок за педофилию.

– Эй, ты шакал! Спрячься поглубже в норку, что бы я подольше тебя искал! А когда найду, намотаю твои кишки тебе на шею! …… – Послышалось рычание в Эфире, закончившиеся грязной бранью Гиви.

– Дядя Гиви это ты?

– Да маленький ублюдок! Если ты ещё не промочил штаны, выходи, встретимся один на один!

– Нет, нет, нет! Ты меня обманываешь! Ты сам не придёшь.

– Я уже иду к тебе, грязная свинья!

– Нет, нет, нет, я тебе не верю. Один на один и без оружия, ты побоишься.

– В рации послышался вновь прежний голос:

– Слушай мальчик. Гиви уже спешит к тебе, на поединок с тобой возле шлагбаума. Выходи один на один, по пояс раздетый. С собой никакого оружия.

– Нет, нет, никакого оружия. Я хочу увидеть дядю Гиви.

– Тогда через двадцать минут у шлагбаума.

– Нет, нет, через пол часа. Мне нужно ещё к штанишкам лямочки пришить.

– Согласен. Только приходи сам мальчик.

– Нет, нет, меня не обманешь. Я помню милый голосок дяди Гиви. – Дальше детская непосредственность пропала в голосе Владимирского и он закончил жёстким голосом: – Не узнаю голос Гиви, не выйду.

– Ты чо задумал? – Удивлённо таращась на Владимирского спросил Агеев, появившийся в траншее первого взвода.

– Нам нужна передышка, что бы погрузить и вывести раненных.

– Это ты хорошо придумал. Что у тебя с лицом? Ты похож на папуаса с костью в носу.

– Осколок застрял. Пытался вытащить, никак.

– А что с капитаном? – Заглядывая за лейтенанта спросил Агеев.

– Принимай командование ротой старлей, капитан геройски погиб. – И Владимирский отдал рацию Агееву.

– Лейтенант. Выносите тяжелораненых в первую очередь. Ступайте к машинам и проверьте, что там.

– Есть. – И лейтенант дав установку своим бойцам, заспешил к машинам, находящимися с другой стороны перевала. Все палатки были уничтожены миномётным огнём противника. Кухня тоже была разбита и лежала кверху колёсами. Машин не было видно совсем. На дальнем посту, с противоположной стороны от боевых действий, среди всеобщего хаоса, он увидел среди фундаментных блоков своих бойцов, во главе с прапорщиком Наливайко.