– Чего на зеркало пенять, коли рожа кривая. Скоробогатов дешевле все строит, да и людям помогает. Богадельню открыл, построил гимназию, в селе школу и все на свои барыши.

– Выходит я не помогал людям?

– Помогал, только с начало людей обирал, завышая проектные стоимости.

– Господа, это вы сейчас о чем? – Протрезвевшим голосом спросил Виктор.

– О, Виктор, пора всем скинуть маски и поближе познакомиться с господином Владимирским. – Лаптев поднялся с дивана: – Господа! – И это все что он успел произнести. Наш разоблачённый жандарм вскочил и врезал деду морозу в бороду, что бы лишить того дара речи. Но этого оказалось недостаточно для такого здоровяка и тогда вдогонку тот получил удар ногой, с боку в челюсть от Владимирского. От такого удара, Лаптев рухнул на диван как подкошенный. Удар ногой мог разглядеть только Виктор сидящий рядом, к остальным наш герой умышленно развернулся спиной. К ним, прервав танец подскочила судя по лёгкому акценту экономка, в золото-серебристой маске:

– Господа! Вы же знаете наши правила!

– Прошу прощения не удержался. А что мне было делать, если этот невежда не подбирал выражения, отзываясь о королеве бала. – Пытался выбраться из сложившейся ситуации Владимирский.

– Ах это верно, яд струился с его языка. Я несколько раз делала ему замечание. – И тут она обратилась к икающему Виктору: – Вы в порядке, Солнцеподобный?

– Тот налил себе полный бокал коньяка и осушив его залпом, возбуждённо произнёс:

– Напрасно ваша чёрная вдова, рядиться в невинность девы, мне безразлична её лож. Себя я презираю, но к чести прикоснуться жандармам не позволю. – Он выхватил из под фрака револьвер и приставив его к своему виску, спустил курок. Грянул выстрел и его мозги забрызгали подол пани экономки и фрак с белоснежной сорочкой нашего героя. Дама охнула и потеряв сознание повалилась на лежащего на диване Лаптева.

– Какой облом! – Мысленно простонал Владимирский, медленно отступая от сбежавшихся масок. Он сделал вид, будто бы направляется в уборную, на самом деле в одной из комнат, похожую на спальню прислуги, распахнул окно и выбрался во двор. Не успел он пройти и пол ста шагов, как его встретили жандармы, наблюдающие за домом. – Старшего ко мне. – Скомандовал Владимирский. Через пять минут перед ним появился Пузанов:

– Я прокололся, меня раскусил Лаптев. Наш подозреваемый Виктор, пустил себе пулю в висок, обрубив единственную ниточку. Быстро везите сюда корнета Лебедева, отдайте ему маску и извинитесь. Когда гости будут расходиться, что бы каждого фамилия завтра была у меня на столе, в том числе и слуг.

– Слушаюсь. – Ответил бодро Пузанов, азарт охотника, искрился в его глазах.

– А я к полицмейстеру.

Дело было уже за полночь, полицмейстер открыл сам дверь, после вопроса, – кто там? – Он молча выслушал Владимирского. Провал нашего героя принял спокойно:

– Стало быть это они от нечего делать фанты разыгрывали. Скверно. А что, как хозяйка дома замкнётся, дескать ничего не знаю и что мы ей предъявим?

– У них есть труп. Хорошо бы теперь нагрянуть с обыском. – Владимирский таким образом предлагал действовать решительно.

– Вы думаете, братья Грабовские там могут прятаться?

– По любому, всех нужно допросить, пронюхать и обыскать не помешает.

– А чем чёрт не шутит. – Принял решение полицмейстер. – Вот как мы поступим. Вы отправляйтесь домой отдыхать, вам не к чему там появляться, тем более вы все в крови. А я пошлю записку губернскому прокурору, а сам наведаюсь в дом вдовы Лисициной.

На улице шёл мокрый снег, образующий на мостовой кашу. Отоспавшийся начальник новгородского, жандармского отделения, прибыл на службу и теперь выслушивал доклад своих подчинённых, валившихся от усталости с ног. Молодой азарт поддерживал штабс-ротмистра Козлова и он увлечённо рассказывал: