Когда стрела полностью вышла из тела, Квэн посмотрел на то место, куда она попала – прямо на глазах открытая рана сужалась и затягивалась, пока вместо неё не осталась лишь розовая точка. Затем взгляд переметнулся на дымку и угасающее свечение с тёмно-красным оттенком, окутывавшее теперь только одну руку, продолжавшую сжимать нож, торчащий из шеи незнакомца.

Шея. Внимание привлекла тонкая верёвка, болтавшаяся на шее мертвеца. Квэн выбросил стрелу и потянулся освободившейся рукой к той верёвке. Дёрнул за неё, но та не оторвалась, а потянула за собой труп, который так и остался стоять, после того как нож нашёл свою цель.

Тело упало на Квэна. Но, к его удивлению, оно оказалось лёгким и сухим. Квэн наконец-то вытянул нож из шеи мертвеца и, перерезав верёвку, вытащил то, что на ней висело. Там оказался амулет.

Быстро спрятав его, как и содержимое карманов убитого, Квэн встал и прижался к стене. Он чувствовал, что организм полностью восстановился, как и то, что ему хочется ещё кого-нибудь прирезать: ножу – кровь, ему – деньги. Хотя, кого он обманывал – крови хотел не только нож.

Но Квэн всё же сосредоточился на более важном вопросе. Мысли закрутились вокруг недавно услышанной фразы.

«Зря, что ли, моя сестрёнка тебя пристрелила?»

Квэн всё гадал – где она, эта самая сестра? Почему до сих пор не появилась? Может, осторожничает? Или всё ещё сидит на том месте, откуда стреляла в него? Да и вообще, может, его поджидает куда больше, чем одна наёмница?

В том, что он встретил именно наёмников, у Квэна уже не было сомнений. Вряд ли тут случайно появилась лучница, стреляющая во всё, что движется. По крайней мере, он никогда не слышал, чтобы бандиты нападали таким способом на прохожих: вжих – и стрела сделала своё быстрое дело.

В любом случае, оставаться Квэн в этом месте не собирался. Нужно было уходить, но как? Его, конечно, никто не видит, но и убежать из тупика некуда – только через тот проём, откуда и пришёл. Получается, загнал сам себя в ловушку.

Голова работала полным ходом. Квэн придумывал и сразу же отметал десятки нелепых способов выбраться из передряги. В итоге остались две более-менее приличные идеи. Первая – переодеться в одежду мертвеца и притвориться братом лучницы. Понимая, что если его узнают, он станет открытой мишенью, Квэн решил использовать второй план.

На освещённую часть дороги из непроницаемого закутка вынырнуло тело. К горлу человека, голову которого прикрывал балахон, был приставлено чёрное лезвие.

– Если вы меня отпустите, – крикнул Квэн из темноты, – я отпущу вашего подельника!

Ответом ему была тишина.

Тогда Квэн решился и сделал шаг вперёд. Высохший труп мало того, что не мог ходить – он болтался как пугало на ветру.

Квэн понял, что облажался. Не теряя больше ни секунды, он отбросил мертвеца, как соломенную куклу, и побежал. Как и ожидалось, вскоре полетела первая стрела.

Квэн не стал оборачиваться и выискивать взглядом лучницу – он хотел поскорее добраться до ближайшего поворота и скрыться за ним. Сзади послышался шум погони. Кто-то бежал, а потом остановился. Вторая стрела пролетела возле щеки Квэна, оставив за собой оцарапанную мочку уха, с которого на плечо закапала кровь.

Впереди показался долгожданный перекрёсток. До Квэна больше не доносились звуки преследования, и он уже было подумал, что лучница наконец-то отступила. Но стоило ему добежать до угла дома, как в воздухе раздался свист третьей стрелы. Бедро пронзила острая боль.

Квэн на мгновенье повернулся, и этой доли секунды хватило, чтобы запечатлеть в памяти образ худой фигуры в балахоне. Высокие сапоги плотно облегали ноги, а из-под капюшона спадали до плеч прямые темные волосы. Но больше всего запомнился колючий взгляд янтарных глаз, которые казались опаснее, чем лук в руках незнакомки. Квэн никогда не рассмотрел бы их цвет в полумраке подворотни, если бы не яркое свечение, которое они издавали.