Она победила в конкурсе и стала поселковой королевой. У нее даже появились свои фанаты. А сколько признаний в любви она выслушала!

«Дураки, – подумала девушка, – меньше всего я хотела быть „поселковой“ королевой. Ничего… это первый, да-да, только первый шаг в новую жизнь».

Самой преданной фанаткой Тины была и остается Шурка-конопатая, ее подруга еще с первого класса, глупая, как пробка. В рот ей заглядывает, а после победы в конкурсе вообще в Санчо Панса превратилась, ни на шаг не отходит. Говорит, дневник ей, королеве поселка, посвятила и даже – вот чокнутая! – создала маленький музейчик у себя дома, где собирает вещицы, принадлежащие королеве красоты.

«Я забыла положить чашку!» – вдруг вспомнила Тина.

Это была ее любимая чашка с примулой, которая «жила» с ней в этой комнате с детства.

Чашку подарила ей мама. Точно такая же есть и у младшей сестры.

Сестра… Где она? Что с ней? Неужели мучается так же, как и она?

Глаза Тины наполнились слезами, которые она не спешила вытирать. Сейчас они были благодатным дождем, орошающим ее ожесточившуюся душу.

Девушка уже открыла тумбочку, чтобы достать оттуда чашку, как вдруг ее ударило, будто молнией: чашка осталась в санатории, в кладовке.

«Надо срочно ее забрать. Можно позвонить Шурке, чтобы она захватила. Нет, она точно скажет, что не нашла, а сама упрет ее в свой музей. Ехать!»

Девушка опрометью выскочила из комнаты.

– Ты куда? – поинтересовалась тетка.

– В санаторий, ключ от номера занесла, – соврала девушка.

– Конечно, конечно, надо отвезти, – закивала головой тетка.

Тина посмотрела на часы, она как раз успевала на рейсовый автобус, который довезет ее в город прямо к санаторию.

Когда она зашла в кладовку, Шурка, вытирающая пыль на стеллажах, бросила на нее испуганный взгляд и схватилась за голову.

– Что тут было, что тут было! Близнецы по дороге в больницу скончались. Приезжала милиция, все выспрашивала, все выведывала. Мне тоже задавали вопросы.

– А ты что?

– Ответила, мол, ничего не видела, ничего не слышала.

– Обо мне что-нибудь спрашивали? – как можно безразличнее спросила Тина.

– Да. Я сказала, что ты заболела, а я работаю вместо тебя. Короче, тетя Дуся слышала, как милиционер говорил в телефонную трубку: «Несчастный случай».

– Ты… больше ничего не рассказывала?

– Если ты о мужике… я же не дура, понимаю.

Тина не помнит, как она вышла из санатория. Перед ее глазами стояли лица маленьких девочек, просящих пить.

Только в автобусе девушка вспомнила, зачем она возвращалась в санаторий.

Весь вечер Тина собирала вещи.

«Ничего, – подбадривала она себя, – если я не получила помощь от отца, я вырву ее из других рук».

***

Серебристый шестисотый мерседес осторожно ехал по ухабистой проселочной дороге, вздымая за собой столб пыли.

Редкие прохожие провожали его взглядом, в котором читался немой вопрос: «Туда ли забрел этот красавец? И почему его владельцам понадобилось забираться в эту Тмутаракань?»

Дама, сидящая на заднем сидении машины, закашлялась, хотя в салон не попало ни одной пылинки, а кондиционер работал по-прежнему исправно.

– Мы не заблудились?! – не поворачивая головы, спросил водитель.

Женщина усмехнулась.

– Хотела бы я заблудиться, да уверена, мне не дадут этого сделать. Это мои родные края.

Впереди на обочине дороги замаячила женская фигура. Голосовала молодая девушка с дорожной сумкой в руке.

Машина замедлила ход.

– Езжай! – крикнула дама, тревожно вглядываясь в лицо девушки.

Незнакомка будто прочитала мысли людей, находящихся в автомобиле, и сделала решительный шаг ему навстречу.

Водитель резко затормозил.

Это произошло неожиданно. Дама судорожно ухватилась за спинку сиденья пальцами с нейл-дизайном, унизанными кольцами с огромными драгоценными камнями. Прядь черных волос упала на глаза. Дама нервно ее отбросила.