– Я на пилота малого штурмовика сдала. У меня в игре похожий был. На курсе у меня лучшие результаты были. После экзаменов меня лично пригласил в свой кабинет начальник лётного училища и сказал, что мои результаты уникальны, но моя болезнь желудка не допускает меня к строевой службе. Еда в космосе меня убьёт. Вот такая особенность. Зачислили в пилоты резерва. Мне операция нужна, но пока делать нельзя, только после определённого возраста. Сейчас возьмут только если на землю будут сыпаться бомбы и тогда уже будет всем плевать сдохнешь ты на земле от орбитальной бомбардировки, либо в космосе под огнём зенитной артиллерии. Тогда буду брать всех без учёта пола и возраста, всех кто может держать в руках штурвал, а пока извини, никто не готов брать на себя ответственность и получить не боевой труп. Так и сказал.

Теллем кивал, слушая и пристально рассматривая девушку. Елене хотелось сидеть на этом лугу и просто говорить и рассказывать обо всём. Напряжение пережитого требовало выхода и плевать, что мир поменялся и добрый высший жрец некромант Теллем может вдруг выхватить нож и вырезать сердце для своих чёрных опытов, а злой дракон уже крадётся в траве, чтобы напасть из-за спины. Это потом, и она сможет постоять за себя, но не сейчас, а сейчас просто сидеть, вдыхать запах травы и болтать, болтать и болтать, рассказывая всё первому встречному.

– Как тут хорошо, но очень странно, – проговорил мужчина, вытягиваясь на траве и хрустнув суставами. – Тут ни каких камней воскрешения нет. Может быть где-то в глубине древнее капище? Да, не, вряд ли. Я бы об этом уж точно знал.

– А может очень глубоко? Или может сверху в невидимости висит, как корабль РЭБ борьбы, – пошутила Елена.

– Мать! Твою мать! – заорал Теллем и вскочил скрепкой.

Одной рукой он выхватил висевший на поясе меч, а дугой сорвал с верёвочки склянку с глазом и раздавил её в кулаке. Мутное облачно пара рванулась вверх, коснулась невидимого потолка, и над всей поляной появился полупрозрачный кристалл, преломляющий свет множеством граней. Исполинский булыжник просто висел над поляной и впитав в себя мутное облако, снова стал прозрачным и исчез, предоставив солнцу беспрепятственно греть лучами землю, а ещё, вместе с булыжником проявился силуэт огромного крадущегося монстра, который понял, что его заметили и рванул к поляне, делая громадные прыжки.

С рук мужчины сорвались две огромные молнии и ударили в прыгнувшего хищника, похожего на тигра, полусгнившего медведя и броненосца одновременно.

– Лена! Беги! – заорал маг, и бросил на землю между собой и девушкой палец на верёвочке.

Перед Еленой выросла стена из полусгнивших рук с грязными ногтями и воняющими разложением. Зверюга грохнула по магу лапой, откинув бойца и рванула к девушке, но сотни цепких пальцев вцепились в шкуру и острые края роговых пластин на брюхе и лапах, остановив зверя. Монстр яростно рычал и ломал кости, выдирал суставы, медленно, но, верно, освобождался. Елена, увидев в нескольких метрах от себя зверюгу зло засопела, руки привычно дёрнулись к кобуре. Игольник был на месте, как и положено ему, там-же где и должен размещаться на противоперегрузочном костюме. Небольшой пистолет вмещал почти триста тонких игл, раскрывающихся в теле врага, пробивающих лёгкие скафандры, шкуры инопланетных зверюг и даже корпуса легкобронированных дронов.

– Сдохни! – зашипела она, переполняемая тупым упрямством.

Такое с ней бывает. Иногда. Последствия не важны, главное сделать, назло и вопреки. Теллем вскочил на ноги, его меч запылал синим огнём и нанёс удар по зверю. В ответ монстр вырвал лапу и опять сбил мага с ног, нанеся когтистой лапой сокрушительный удар в грудь, распаров кольчугу и оторвав несколько пластин, вплетённых в доспех. Бойца отбросило, а рана на груди засверкала искрами, сращивая куски рассечённого под доспехом мяса.Над поляной во все стороны разрослось чёрное марево, проявляя гигантский кристалл, нависающий сверху, поглощая солнечные лучи и превращая день в полумрак.