– А я с Плутона. Там большой проект по выращиванию продовольствия строили, чтобы еду далеко не таскать. Детьми я не обзавёлся, а вот братьев и сестёр у меня много было. У нас корейцев семьи часто большие бывают. Мы на земле уже много поколений выращиванием овощей жили, но вот так получилось, один я теперь. Сам не пойму, как жив остался, – очень грустно сказал Ким.

Здоровяк с чёрным лицом по имени Рафаэль тоже грустно вздохнул:

– Мои прапрапрапрапрадедушка и прапрапрапрапрабабушка с Африки. Они на олимпиаде-80 познакомились, а через несколько лет опять на соревнованиях встретились. Бабушка баскетболистка, а дедушка бегун, а потом мой прапрапрапрадедушка родился. Так они в СССР и остались. Вся родня у меня высокая, длинноногая, под два метра ростом, одни мышцы да сухожилия, а я вот в ширину пошёл. Наверное, где-то штангисты примешались. Всё шутили про то, чтобы два чернокожих встретились, надо было в заснеженную Москву приехать.

– Тогда же лето было? – спросила Вера.

– Да. Лето. Но это мы так шутим. Просто у нас в семье говорили, что мы чёрные, и пока на белом снегу не оказались, друг друга заметить не могли. Сестра у меня была. Гимнастка. Могла назад прогнуться и до пяток затылком достать. Она на дольней базе выступала, а я чемпионат в сверхтяжёлом весе взял. Мне в раздевалке об этом сказали, что нет больше базы. А потом ко мне тренер зашёл с каким-то генералом. Подарки принесли, поздравляли. Я тогда попросился в десант, вместо приза.

– Блин, Рафаэль, так ты Чёрный Пиндык? – Удивлённо выпучился Амир. – Сверхтяж который ни одного раза не лёг? А я всё мучился, где я тебя видел. Рафаэль, ты чего молчал?

– А чего говорить? Был. Когда-то. – очень грустно пробурчал чернокожий здоровяк.

Руконогие говорили всё тише и видно было как у каждого есть свои воспоминания. Я достал кувшин с вином, выдернул пробку зубами и протянул Киму, который сидел ближе всех от меня. Корец отпил глоток и пустил напиток по кругу. Все пили молча, делая по несколько больших глотков и были поглощены своими мыслями. Кувшин вернулся ко мне и я, хорошо приложившись к горлышку, отправил остатки напитка обратно в пространственный карман.

Тишину нарушила хрупкая девушка со смуглой кожей и именем Кали:

– Рэмиус Артиус, ты пойдёшь с нами? Поможешь нам убить всех, кого сможем?

Я согласно кивнул и добавил:

– Только называйте просто Рэм. Меня Высший по полному имени называл, только когда хотел за провинность по рогам дать. Ласково и вкрадчиво так подзывает, мол Рэмиус Артиус, подойди пожалуйста …

Люди заулыбались и начали бодро подниматься, надевая шлемы и проверяя оружие. Вот за что я люблю руконогих, так это за то, что они всегда готовы действовать, что бы не случилось.

Елена очнулась посреди просторного луга с густой, плотной травой и множеством цветов над которыми гудели пчёлы, копались мелкие насекомые и суетились мушки и букашки. Всё болело, а в нос ударил запах горелого мяса и пластика. ППК шипел, отправляя по венам стимуляторы и обездоливающие. С трудом открыв глаза она застонала и привстала на локтях. Под спину её придержали крепкие руки, помогая сесть.

– Очнулась иноземка? Давай я тебе немного помогу.

Мужчина взмахнул рукой, и девушка укуталась зеленоватым сгустком тумана, а боль резко ушла. Незнакомец был взрослый, со скрипучим по-стариковски голосом, который никак не вязался с его плотной жилистой фигурой и рельефными мышцами. На нём был одет по-восточному яркий халат с кучей разного рода висюлек, одна гадостнее другой и вполне узнаваемый кольчужный доспех, дополненный наручами и поножиями, больше подходящими античным воинам древней Греции. Развешанные на поясе халата вместе с мечом и ножами фенички поражали любую фантазию, словно обворовали домик злой колдуньи. Сушёные мышки, жучки и ящерки висели связками по нескольку штук, вырезанный вместе с веком глаз дружелюбно подмигивал, из богато оформленной жёлтым металлом колбы, а отрубленный палец, привязанный верёвочкой, скрёб ногтем по кольцам кольчуги и постоянно пытался залезть в карман халата.