А на судне, как и везде, бывают и конфликты, разрешить которые мирным путём не всегда представляется возможным.

Так вот и вспыхнула ссора на борту нашего судна.

Капитан вдрызг разругался с одним из членов своей команды.

Рядовой случай, имевший, к сожалению, очень неприятные последствия для всех членов экипажа.

В чем была «соль» конфликта, за давностью лет уже и не скажешь, но моряк решил за себя отомстить очень оригинальным способом.

В каюте капитана на столе лежали паспорта, которые он вытащил из сейфа для проверки.

Сам морской волк ушел ненадолго из каюты, почему-то оставив дверь приоткрытой.

И надо же такому случиться, что как раз в это время мимо капитанской каюты проходил обиженный на него моряк: раздосадованный и злой.

Он заглянул в приоткрытую дверь, обнаружил, что в каюте никого нет, открыл иллюминатор – и, не долго думая, выбросил все паспорта в открытое море.

А это значило, что ни один из членов команды не может сойти на берег.

Более того: никто не может вернуться обратно в Россию, ибо ни одного документа, подтверждающего их российское гражданство, нет.

Куда бежать? Где искать защиты?

Конечно, в российское консульство за новыми паспортами!

Капитан, разумеется, имел очень сконфуженный вид, когда объяснял ситуацию моему отцу, российскому консулу.

Паспортов морякам не выдали по очень простой причине: их выдают только на территории России, по возвращении из-за границы.

Пришлось нашим «героям» довольствоваться бумажкой (простой с виду, но очень важной!): «свидетельством о возвращении», которое давало им право вернуться к родным берегам.

Несколько дней консульская машинистка трудилась «в поте лица», выписывая двадцать (или даже тридцать!) справок.

Но – выписала.

И морячки благополучно отбыли на Родину.

Так что для команды советского суда все закончилось вполне благополучно, чего не скажешь о «виновнике торжества», для которого служба на флоте после этого неприятного инцидента, понятное дело, закончилась…

Это – практически ежедневный, рядовой случай, в котором обязан разобраться консульский работник «по долгу службы».

Интересно, не так ли?

Есть в Лейпциге православная церковь.

Построена она лет двести назад: в честь поминовения усопших русских воинов, погибших при битве народов под Лейпцигом в 1813-м году.

Небольшая, изящная, белая – она в архитектурном смысле немного напоминает знаменитый храм в Коломенском.

Есть в ней что-то от нарядного весеннего дерева: настолько она тонка и просится ввысь.

Именно сюда, к ней, приходили мы, двадцатилетние студенты иняза, проходившие в 1989-м году языковую практику в ГДР.

Приходили помолиться, подумать, найти в своей молодой жизни ориентир, на который можно равняться.

Приходили, как к частичке Родины, которой нам тогда так не хватало.

Лейпциг бурлил, по городу волнами прокатывались демонстрации, рушилась берлинская стена, оказавшаяся такой непрочной…

Германия стояла накануне своего объединения.

Мир менялся. Менялся капитально.

А храм Божий стоял: стоял невозмутимо, как ему и положено стоять.

Стоял, зная, что силы небесные ограждают его ото всяких временных напастей – и сам ограждая своих прихожан (да и весь русский народ!) ото всякого зла.

И служил в этом храме отец Фёдор: наш, русский, православный священник.

И была у него жена: матушка, как говорят православные люди.

И был у них сын.

Мальчик, по словам моего отца, был тяжело болен.

Насколько мне помнится, раком крови.

Точного диагноза я не знаю, а придумывать подробности не в моих правилах.

Отец Фёдор и мой отец дружили: иногда батюшка наведывался в Генеральное консульство, чтобы решить некоторые юридические вопросы.