Но пока что де Руд измотал Шервуда, категорически отказываясь говорить. Окружной прокурор засыпал его вопросами, пытался стращать, урезонивал, однако Кремер оказался прав: из де Руда действительно невозможно было вытянуть ни слова. Он или твердил: «Арестуйте меня», или упрямо молчал, даже не удосуживаясь покачать головой. Наконец прокурор сдался.

– Уведите его и приставьте к нему человека. Не разрешайте ему ни с кем общаться. И пригласите сюда Чисхолма, – сказал он полицейскому и, повернувшись к де Руду, заявил: – Де Руд, мы задерживаем вас как важного свидетеля.

Проводив де Руда взглядом, Бриссенден пророкотал:

– Если бы вы позволили мне задержать Циммермана, он был бы жив, а мы уже выбили бы из него нужные показания. Я считаю, Талбот должен отвезти эту пташку в отделение полиции и поработать с ней, чтобы запела. Требую, чтобы мои слова занесли в протокол.

– Хорошо. – Шервуд залпом выпил остывший кофе. – Мне сейчас не до протоколов. Нужно срочно остановить эти треклятые убийства. – Он налил себе горячего кофе и сделал пару глотков. – Талбот сможет отвезти его позже, если дело на то пошло. Сперва давайте посмотрим, что у нас есть. Чего у нас точно нет, так это мотива. Нет даже намека на него. С чего вдруг, ради всего святого, де Руд захотел пришить Пи Эл Сторрса?! Или Фольц? Или даже Чисхолм? Мотив есть у Ранта, но при чем здесь тогда Циммерман? И если де Руд действительно слышал, как Циммерман запирал дверь, каким образом Рант сумел проникнуть туда? Если убийца де Руд, к чему было втирать нам насчет запертой двери? Да и вообще, зачем ему убивать Циммермана и какого рожна он убил Сторрса?! А если два убийства – дело рук разных людей, тогда кто они и почему это сделали? – Шервуд сверкнул глазами на Дол. – Ну, что скажете, мисс Боннер? Есть какие-нибудь идеи? Вы хотели узнать, почему я посылал за де Рудом. Потому что он слышал, как Циммерман запер дверь. Ну и как вам все это нравится?

Однако Дол не получила возможности сказать, как ей все это нравится. В комнату вошел Лен Чисхолм.

Его внешний вид оставлял желать лучшего и отнюдь не соответствовал общепринятым понятиям об элегантности. Посмотрев на Лена, Дол подумала: «Могли хотя бы стряхнуть с него пепел от сигарет». Съехавший набок галстук, выбившаяся из брюк рубашка, и все это на фоне отчаянной попытки сохранить гордое выражение лица, что казалось то ли комичным, то ли мужественным – выбирайте любое.

Проигнорировав сидевших за столом мужчин, Лен прищурился на Дол:

– О… вот ты, оказывается, где. Расследуешь убийство? – Лен явно хотел быть дружелюбным; не получив ответа, он нахмурился и повернулся к присутствовавшим мужчинам. – Господи помилуй! Ребята, вы что, до сих пор здесь? – Он направил указующий перст, правда слегка дрожащий, на Кремера, сидевшего на стуле, который еще двенадцать часов назад занимал Магуайр из Бриджпорта. – Вы что-то сотворили со своим носом. Это совсем другой нос. Кстати, вы слышали о Сирано де Бержераке? Итак, повторяйте за мной: «Сирано де Бержерак». – Лен внезапно повернулся к Шервуду. – Не возражаете, если я присяду?

Кремер раздраженно буркнул:

– С таким же успехом можно задавать вопросы спиритической доске Уиджи. Этот человек ломился в дверь к Циммерману?

– Да. И он тот, кто в субботу днем застал Сторрса спящим на скамейке.

– Ха! А он времени зря не теряет. – Кремер, жуя сигару, наблюдал за неуклюжими попытками Лена приземлиться на стул. – Если он разыгрывает здесь спектакль, у него отлично получается. Если дадите ему проспаться, он наверняка будет утверждать, что ничего не помнит. Ну а если будете на него нажимать, он может разозлиться.