Дол стояла и думала: «Я должна унять эту проклятую дрожь. Я классный детектив. Да, я такая». Она вставила обратно вырезанный кусок корки, протолкнув его как можно глубже, и закатила арбуз туда, где он и лежал. Села на уже примятую листву, вытянула ноги и, задрав юбку, засунула одну перчатку под резинку левого чулка, а вторую – под резинку правого. Встала с земли, одернула юбку, огляделась по сторонам и, по-прежнему никого не обнаружив, неспешно вернулась на основную дорожку, после чего подняла сумку, прошла по центральной аллее к просвету в живой изгороди и в нерешительности остановилась. В какую сторону идти? К дому, естественно, чтобы встретиться с Шервудом. Или подождать его, если он еще не вернулся. Нет, нет и нет! Дол решительно поджала губы. Конечно нет. Перчатки, хотя бы на данный момент, были ее личным трофеем, ее личным открытием, и она, по крайней мере, должна их изучить. Но не в саду. Нужны были стены, непроницаемые для любопытных глаз. Но и не в доме, где полно полицейских и детективов. На конюшне? Что ж, вполне подойдет. Вынырнув из просвета в изгороди, Дол свернула направо.

На конюшне не было ни души. Дол ступила на бетонный пол и позвала конюха, однако ответа не получила. И все же кто-нибудь из работников мог неожиданно войти в дверь. Дол прошла в самый конец помещения, к пыльному окну за стойлами, и извлекла пропитанные арбузным соком перчатки из интимного места хранения. Светло-коричневые перчатки, на вид совсем новенькие, слишком толстые для вождения машины или для прогулок, с надписью на внутренней стороне манжеты: «Настоящая лошадиная кожа». Таких перчаток Дол прежде ни у кого не видела. Она посмотрела на ладони, и если ей и требовалось доказательство, то оно было перед ней. На новенькой коже имелись глубокие царапины, шедшие наискосок от мизинца до основания большого пальца, причем на обеих перчатках. Косвенное, но убедительное доказательство, что Пи Эл Сторрс не совершал самоубийства.

Кто?

Внезапно у Дол появилась мысль, которую пришлось сразу отвергнуть как слишком нелепую. Но мысль эта тут же вернулась. Тогда Дол решила ее все-таки рассмотреть, и она прочно засела в мозгу. И действительно, почему бы не попробовать? Разве это не она, Дол, нашла перчатки? На все про все уйдет час, даже если ничего не получится.

Но где до поры до времени спрятать перчатки? Они были слишком ценной уликой, чтобы брать на себя такой риск. Спрятать их… где? Здесь не было ни одного достаточно безопасного места. Дол снова задрала юбку и аккуратно засунула свою добычу за край чулок, не почувствовав ничего особенно неприятного от прикосновения сырой кожи к внутренней стороне бедер. Затем снова обогнула стойла и, покинув конюшню, направилась к дому.

Уже у самого дома она свернула направо и прошла к гравийной площадке, где была припаркована ее машина. Рядом с ней теперь стояли и другие автомобили, три или четыре. Полицейский и какой-то человек в коричневом костюме разговаривали, сидя на подножке. Практически одновременно с Дол на площадке появилась еще одна машина, большой седан, из которого вышли Шервуд и полковник Бриссенден. Деваться было некуда. Увидев Дол, Шервуд приподнял шляпу, а Бриссенден демонстративно отвернулся. На какую-то долю секунды у Дол затряслись поджилки: улика, стоившая этим двоим бессонной ночи, предательски давила на кожу. Но отступать было поздно, и Дол позволила им спокойно пересечь террасу. Не обращая внимания на мужчин, сидевших на подножке, Дол невозмутимо подошла к своему автомобилю, отыскала в бардачке ключ от багажника, достала оттуда чемоданчик из свиной кожи, заперла багажник, положила ключ на место и с чемоданчиком в руках отправилась в дом.