Мартин согласился, что так для всех будет лучше. Сильвия выразила озабоченность по поводу головной боли подруги и, когда Дол пошла прочь, снова откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. А Мартин сидел и молча смотрел на нее.

Дол прошла через главную террасу в дом. Дверь ей открыл полицейский в форме. Похоже, полицейские теперь выполняли и обязанности прислуги. В прихожей дежурил еще один полицейский, вероятно для красоты. Итак, все перемещения в доме более или менее находились под наблюдением, и это поначалу вызвало у Дол острый приступ раздражения, который сразу прошел, как только она, к своему удивлению, поняла, что и сама поступила бы так же.

Миновав широкую лестницу, Дол остановилась перед закрытой дверью в игральную комнату, откуда доносился невнятный гул голосов. Она нахмурилась, безуспешно пытаясь понять, кто говорит, и продолжала хмуриться, не в силах поймать некое упорно ускользающее смутное воспоминание. Такое чувство, будто она вспомнила чье-то лицо, которое не могла точно идентифицировать. Или некий полузабытый факт, настолько глубоко засевший в памяти, что его невозможно было извлечь. Она чувствовала, что факт этот вполне тривиальный, хотя, вероятно, весьма существенный. Некое поразившее ее на подсознательном уровне и требующее объяснения противоречие, которое она заметила или уловила сегодня утром, но упустила момент присмотреться повнимательнее, а теперь не могла обнаружить в темных закоулках памяти. Кажется, кто-то что-то такое сказал… или сделал неуместный жест… а может, она видела некий предмет…

Она сдалась, прекрасно понимая, что теперь, пока не вспомнит, будет мучиться, и тут неожиданно ее кто-то окликнул сзади.

Это был Белден, в руках он держал листочки бумаги. Телефонограммы на имя Дол. Мистер Травистер, узнав из газет о трагическом происшествии в Берчхейвене, интересовался, чем он может быть полезен мисс Боннер. До полудня он будет у себя дома, а затем – в клубе «Бисквит». Мисс Элдора Оливер… аналогичное сообщение. Мистер Малкольм Браун сообщал, что приедет на уик-энд в Уэстпорт, откуда сможет за двадцать минут добраться до Берчхейвена. Поблагодарив Белдена, Дол поинтересовалась, где еще, кроме игральной комнаты, есть телефонный аппарат. Оказалось, в буфетной. Дол достала из сумочки записную книжку, нашла номер телефона Силки Пратта и, соединившись с ним, велела на время забыть о фазанах и помочь Джилу Делку разыскать платье Аниты Гиффорд.

Она вернулась в прихожую, продолжая хмуриться. Так что же, черт побери, она пытается вспомнить?! Что это за мелкий пакостный факт, который так упорно ускользает от нее? Она с досадой тряхнула головой, слишком поздно сообразив, что ее голова сейчас не в том состоянии, чтобы ею трясти, и поднялась на второй этаж.

Широкий коридор второго этажа ровно посередине пересекал более узкий. Завернув за угол, Дол остановилась перед первой дверью справа и осторожно постучала. Немного подождав, постучала еще раз. Дверь открылась, и на пороге возникла Джанет Сторрс. Дол в очередной раз отметила для себя, что Джанет или вовсе не горевала из-за смерти отца, или не привыкла выражать свое горе слезами и стенаниями. Она, скорее, отстранилась от горя либо вместе со своим горем от всего окружающего. Впрочем, трудно судить. Ее лицо было застывшей бледной маской, под которой не только циркулировала кровь, но и прятались секреты. Серые глаза Джанет, как и раньше, казались сонными или затуманенными.

– Мне нужно увидеться с миссис Сторрс, – сказала Дол. – Это займет не больше минуты.

Джанет не успела ответить, так как из глубины комнаты послышался женский голос: