Но уже перед сном, когда все, кажется, утомились до предела и начали устраиваться, приваливаясь на дублёнки, Оксана вдруг сказала:

– Эти таблетки ужасно похожи на противозачаточные моей сестры.

– А… – протянула Марго. – Всё логично. У твоей сестры такая бурная личная жизнь?

– Нет, просто ребёнка заводить не хочет. Учиться надо. Аспирантура, всё такое.

– У меня явно не противозачаточные, – заговорил Амир. Он молчал много часов подряд.

И тут девчонок понесло – они наконец-то сообразили, что Амир серьёзно выбивается из общей картины. Если их собираются отправить в какой-нибудь бордель, то на что склоняют Амира? Марго с Оксаной обтекаемыми фразами высказали мысль, и Лиля почувствовала, как от лица отливает кровь. Она не знала почему бледнеет она, а не Амир. Впрочем, в темноте не видно.

Следующим утром все казались усталыми. Не ели, судя по всему, никак не меньше трёх суток, но почему-то не сходили с ума от голода. Наверняка из-за силы страха и стресса есть не захотелось бы никому в такой ситуации.

– Интересно, они могут ещё кого-нибудь привести? – как будто ни к кому не обращаясь, сказала Оксана.

– Наверное.

– Нет, всё это странно, – пожав плечами сказала Тоня, тихая блондинка, до сих пор всегда торчавшая возле стены напротив окна.

– Что именно? – спросил Амир неизменно ласковым тоном.

– Ну как… – застеснялась Тоня и затихла. Но она всё равно заставила себя и заговорила: – Похищать живых людей очень сложно. Слишком сложно!.. Это море случайностей… А что, если бы мы сопротивлялись, а что, если бы по пути сюда кто-то из нас выпрыгнул из машины? Мы почти взрослые, да и Амир не кроха.

– Но у них получилось, – как будто намекающе, но твёрдо сказала Марго.

Лиля про себя почему-то перекрестилась, услышав её голос. После вчерашнего Марго должна была стать тихой, с трудом переживать боль, баюкать избитые части тела, но эта хрупкая девушка лишь обнимала себя за плечи и почти не двигалась с места, тогда как весь её вид излучал какую-то силу, почти уверенность.

Как будто Марго не сломить. Как будто… русский мат обладает реальной мощью и способен поддержать любого человека.

– Говорят, они как-то вычисляют тех, кто не будет сопротивляться или знают, как работает психология… – заговорила Полина. – Короче, они разбираются.

Амир, покачав головой, с трудом сглотнул и сказал:

– Звучит так, будто они какие-то редкие гении, но они просто уроды, которые сильно рискуют.

– Почему ты позволил себя схватить? – спросила Оксана. – Почему? Как?

Звучало обвиняюще, но Лиля не успела встать на защиту Амира. Он сказал то, что поразило её и заставило забыть о тоне Оксаны.

– У меня есть сестра. Они сказали, что заберут её. Назвали номер её школы. Я поверил и не сопротивлялся.

– Думаешь, зря? – со странной улыбкой спросила Марго.

– Не знаю. Я должен был защитить её любым способом. Даже таким. Иначе нельзя.

Вместо завтрака выдали воды и таблеток. И увели Оксану.

Она кричала. Слов было не разобрать, но она кричала. Марго взяла руку Амира и сжимала её в своей. Лиля думала о том, что тоже так сделала бы, но… смелости не хватило.

Все молчали. Оксана вернулась тихая, но как будто бы внутренне сильная, как Марго, только охрипшая.

Назавтра вытащили Полину. К вечеру у неё распухли губы и верхнее веко левого глаза. Может быть они посинели, но в темноте видно не было. Следующим утром, когда посветлело, лицо Полины уже казалось чёрным.

Потом София. Повреждений на ней не было видно, но она очень громко и долго плакала после всего. Давилась слезами, но говорила, что это не от боли, а от обиды. За себя.

Перед этим Лиля видела сон, в котором она дома, и там она была так счастлива, что горе пробуждения перебило страх быть следующей. Но после Софы она уже не смогла спать, потому что страх стал леденящим и злым, почти кусающим её изнутри. В подвале стало так холодно, но, от мучительной безысходности кутаясь в старые куртки, Лиля лишь начинала покрываться противным потом. Он не был липким или холодным. Липкой и холодной оставалась вся Лиля.