Шторы на окне были задернуты, но полумрак не казался мрачным фоном к картине преступления. Просто солнце светило в окно, вот хозяин и закрыл его плотной тканью. Она сама всегда так делает летом, когда жарит немилосердно.

Саша повернулась, чтобы уйти, как вдруг что-то резко ударило в стену возле окна. От неожиданности она вздрогнула и оглянулась. Телефон выпал из рук, сделал пируэт, упал и, крутясь на гладком полу, провальсировал под диван.

Штора приподнялась от влетевшего в комнату ветра и заколыхалась. Догадавшись, что сама создала сквозняк, Саша кинулась к окну и закрыла форточку.

– Фу ты черт, – прокомментировала она случившееся.

Надо достать телефон и уходить.

Саша легла на живот и стала шарить рукой под диваном.

Не видно ничего. Ага. Вот он.

Но это был не мобильник, а небольшая, как раз размером с телефон, книжка.

– Псалтирь, – прочла она название.

Книжица была потрепанная, не единожды читанная. Откуда она у Ивана Ильича?

Саша снова прошлась по квартире. Ни в углах, ни просто на полках не было ни одной иконы. Откуда все же псалтирь?

Может, от родителей осталась? Ну, типа, как память. Тогда почему валялась под диваном? Непочтительно как-то.

Не совсем понимая зачем, она сунула книгу в карман халата, выудив наконец телефон.

Закрыв дверь, нарушительница ловко пристроила на место бумажку с печатью.

Ни за что не догадаются.

Собака ждала там, где она ее оставила, – в кухне.

– Отличная у тебя самодисциплина, – похвалила Саша, насыпая в миску корм.

Собака посмотрела, но осталась сидеть.

– Ешь, – сказала она.

Пес подошел и стал неторопливо хрумкать.

– Ну ты вообще, – поразилась Саша. – Мне бы твою силу воли.

Она где-то слышала, что во время еды собак лучше не трогать: подумают, что у них хотят отобрать добычу.

Саша дождалась, когда пес отошел от пустой миски, и склонилась над ним.

– Кто купил тебе такой красивый ошейник?

Пес не ответил, но ей показалось: понял вопрос.

– Тогда можно я его расстегну?

Почему-то ей было важно рассмотреть ошейник.

Собака позволила снять ремешок и села рядом, наблюдая.

Интуиция не подвела. На обратной стороне поводка был написан номер сотового и слово «чеченец».

Чеченец? Это собаку так зовут?

Она уже было решила, что так и есть, но вдруг взгляд упал на миску, прихваченную у Ивана Ильича. Сбоку было что-то нацарапано. Подняв ее, Саша прочла:

– Чингу.

Собака вскочила и подошла.

– Так это твое имя? Чингу?

Пес посмотрел чуть раскосыми карими глазами и вдруг улыбнулся.

– Мама дорогая! Ты еще и улыбаешься! Ну ты человек!

Она уже собралась набрать номер, но взглянула на часы и передумала.

До начала рабочего дня полтора часа осталось, и лучше потратить его на сон.

Она собиралась сделать звонок часов в девять, но с самого утра все пошло наперекосяк.

Прискакал Мещеряков и, матерясь на каждом слове, поделился неприятным известием: запчасти для «Range Rover», которые они ждали уже почти три недели, снова не приехали.

Это была паршивая новость. «Англичанин» и так стоял у них почти месяц. Владелец, конечно, все понимал, поэтому лишними вопросами не доставал, но автомобиль они обещали завести через три недели. Три недели благополучно прошли, а они не получили даже запчасти. Дело стало попахивать скандалом и потерей имиджа.

– Хозяин что? – спросила Саша, понимая, что спрашивать об этом глупо.

– Пока не звонил, – ответил Мещеряков после очередной порции мата.

– Заканчивайте все остальное, я свяжусь с поставщиком сама.

– Скажи ему, что он…

– Сама знаю, что сказать! – рявкнула Саша.

Она тоже умела здорово материться и иной раз делала это с удовольствием, но Мещеряков привык втыкать матерные слова даже в «доброе утро», а это подчас раздражало.