Делая обход, она попутно попыталась вспомнить, что знает о Кузнецове, и почти ничего не вспомнила. Только то, что ему восемьдесят шесть и он, кажется, до пенсии работал на фабрике. То ли водителем, то ли мастером. Как-то мимоходом он об этом упомянул.

Саша призадумалась.

Все в доме говорило о том, что никаких драгоценностей у Ивана Ильича не водилось сроду. И тем не менее получается, что убийцы приходили сюда уже дважды. Первый раз был неудачным, и они убили хозяина квартиры. А второй?

Нашли ли они то, что им нужно?

Вопрос был риторическим и никаких надежд на ответ не оставлял.

Почему-то ей ни разу не пришла в голову мысль позвонить в полицию. А, собственно, почему? Неужели в ней нет ни капли доверия к правоохранительным органам?

Впрочем…

Тот капитан – Селезнев, кажется – оставил визитку. Она положила ее на столик в коридоре и забыла. Вернуться и позвонить?

А может, не полицейскому, а тому мужику со странной фамилией? Иван Ильич ему родственник. Путь Чеченец в полицию и названивает!

Саша сунула руку в карман в поисках телефона и нащупала что-то твердое. Ах да, псалтирь. Забыла о ней совершенно.

Как и телефон, который, скорей всего, остался на прикроватной тумбочке.

В любом случае здесь ей делать больше нечего.

Перед тем, как выйти на площадку, Саша долго прислушивалась, стоя под дверью. Если увидит кто-то из соседей, потом полиция точно решит, что это она устроила хаос в квартире Кузнецова. И что за этим последует? Правильно. Обвинение в убийстве. Хорошо хоть догадалась ничего не трогать в доме. Впрочем, ее отпечатки наверняка обнаружат на ручках кухонных шкафов.

Ну и дура ты, Сашка!

Вернувшись в кухню, она схватила полотенце и протерла все, к чему могла прикасаться, понимая при этом, что сделать это надо было раньше. Сейчас уже не вспомнить, за что хваталась, когда искала корм.

Ее отпечатки где-нибудь да найдут. После этого уже не отвертеться.

– Да плевать! – разозлилась она. – Найдут, значит, найдут. Пусть докажут!

В состоянии крайней рассерженности Саша вышла из квартиры соседа и, не думая об осторожности, протопала к своей двери.

Будь что будет, а там посмотрим!

Чингу ждал ее под дверью и – сразу видно – был готов к драке.

– Все хорошо, все нормально, – поглаживая собачью холку, сказала Саша.

Чингу вывернулся из-под руки и лег поперек входной двери.

– Да я и сама никуда больше не пойду, – махнула рукой она и пошла спать.

Однако снова уснуть не удалось. Пришлось заварить чаю и устроиться на диване.

В бок ткнулась лежащая в кармане псалтирь.

Самое время псалмы почитать. Для успокоения души.

Саша достала и стала задумчиво листать книжицу, пытаясь понять написанное.

Это оказалось делом нелегким. Некоторые слова имели настолько искаженную с точки зрения современного человека форму, что выговаривались с трудом.

– Господи, управи ум мой и утверди сердце мое не о глаголании устен стужати си, – запинаясь, произнесла она.

Нет, это неподъемно. Тут каждое слово переводить надо! Старославянский у них на филфаке был в ознакомительном формате, так что в памяти осталось немного.

Саша полистала еще немного и вдруг заметила мелькнувшие на одной из страниц написанные от руки слова. Она нашла их и прочла:

– Павловский крест.

Стала листать страницу за страницей и нашла еще одну запись. Фраза «золотые поля» была написана в самом низу одной из страниц примерно в середине книги. А уже почти в конце обнаружилась третья – «рожок вниз».

Очень интересно, но непонятно.

Поскольку спать все равно не хотелось, Саша решила попробовать расколдовать этот ребус.

Открыв ноутбук, для начала набрала три словосочетания в поисковике. Результат ожидаемо был нулевой.