С этой мыслью Алексей вдруг остановился, чуть ли не задыхаясь от недостатка кислорода, и рухнул на одинокую заснеженную скамейку в каком-то незнакомом сквере соседнего района.

«Так, надо все обдумать! Обмозговать случившееся. Есть видео, есть телевизор, убившие мою мать. Точнее, уже ничего нет – улики уничтожил в доску пьяный отец. Но все равно я воочию видел этот ролик, и он был ужасен! Это факт. Телевизор был куплен в модном магазине, как его… „Киберлинке“. А еще я обратил внимание на дату загрузки файла в память устройства – 27 декабря, то есть, скорее всего, когда телевизор находился еще на витрине магазина… Мой отец неспроста приобрел это устройство, кто-то непременно хотел, чтобы он его купил! Но кто? Зачем? Кому, черт возьми, понадобилось убивать мою мать?!» Все эти вопросы свалились на него, словно снег на голову, и Алексей пока не мог на них ответить.

Он озябшей рукой залез в карман своих брюк, чтобы хоть как-то согреться, и нащупал там визитку участкового. «А ведь это хорошая идея, вдруг Никитин поможет разобраться во всем этом…» – подумал Алексей и набрал на мобильнике номер полицейского.

– Алло, здравствуйте! Это Алексей Миронов. Мы сегодня виделись у меня дома.

– Да, Алексей? Что-то случилось?

– Могу я к вам зайти? У меня есть важная информация.

– Заходи. Адрес опорного пункта знаешь?

– Знаю, он есть на вашей визитке.

– Хорошо, тогда жду.

Алексей уже неторопливо за полчаса добрел до опорного пункта полиции. Весь продрогший, в осенних туфлях, которые наспех надел, убегая из дома, он зашел в открытую дверь с табличкой «Участковый».

– З-здравствуйте! – клацая зубами, поприветствовал он Никитина.

– Бог мой, на тебе лица нет! Садись за стол, сейчас чай налью!

Через пять минут, когда Алексей смог внятно говорить, он, наконец, сухо обратился к полицейскому:

– Мою мать убили… Ее убило видео.

Никитин многозначительно приподнял бровь, оторвавшись от какого-то рапорта, явно не ожидая такого поворота событий.

– Что-что?

– Ее убило видео, которое три дня назад кто-то загрузил в новый телевизор. Я сделал такой вывод после того, как сам его посмотрел. А еще оно разбило фужер…

Участковый еще раз оглядел Алексея, видимо размышляя, бредит парень или просто с ума сошел от страданий. Однако тот взял себя в руки и, как ему показалось, внятно рассказал полную версию событий, не забыв упомянуть о пьяной баталии и разбитом телевизоре.

– То есть сейчас видео уничтожено, а твой отец в квартире спит бухой вусмерть? – уточнил Никитин.

– Да, но видео точно загрузили в магазине. Сотрудников можно допросить и…

– И посадить в тюрьму за убийство? – со смехом в голосе сказал участковый. – Я уж лучше отца твоего посажу. А что – телевизор ведь он купил? И мотивчик был – Аркадий же твою маму частенько поколачивал?

– Это неправда! Точнее, это было два года назад и…

– Я знаю, Алексей. Я не дурак и порасспрашивал ваших соседей, в том числе из сто тридцать восьмой квартиры, где ты встретил Новый год. И, знаешь, если бы не заключение патологоанатома, полученное час назад, я бы с удовольствием упрятал твоего буйного отца за решетку!

– Он не пьет уже два года! Точнее, не пил до сегодняшней ночи.

– Старые истории про алкоголь! В общем, мальчик мой, дело закрыто, а точнее, оно и не открывалось вовсе. В данный момент я пишу постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, и, поверь, прокурор его утвердит. А твои бредовые идеи насчет смертельного видео прибереги для своих детей. И потеплее одевайся, а то и их не будет. Все, лучше позвони трезвым родственникам и забери тело из морга. Твой отец явно не в состоянии сейчас этим заниматься.