Нью-Детройт стал примером для других городов и стран. Люди приезжали сюда со всего мира, чтобы увидеть, как можно построить мирное и процветающее общество.

Александра, Рейчел, Лиам и Сара чувствовали гордость за то, что им удалось создать. Они верили, что их мечта сбылась.

Но они знали, что нужно продолжать работать, чтобы сохранить мир и свободу. Они знали, что нужно быть бдительными, чтобы не допустить возвращения старых порядков.

Они верили в будущее и были готовы бороться за него до конца.

Вдали, на горизонте, алел рассвет нового дня, нового мира, рожденного в огне войны и освещенного искрами надежды. Мира, в котором генетика не разделяла, а объединяла людей, в котором прошлое служило уроком, а будущее – маяком, указывающим путь к звездам.

Летний вечер окрасил небо в палитру из оранжевого, розового и фиолетового. Элиза, стоя у окна своей мастерской, наблюдала за этим зрелищем, но ее мысли были далеки от красоты заката. Она чувствовала себя чужой в этом мире, который стремительно менялся под влиянием “Мнемоники” – имплантов памяти.

Мастерская, пропитанная запахом старого дерева, льняного масла и скипидара, казалась ей островком стабильности в море технологического прогресса. Здесь, среди холстов, кистей и банок с красками, она чувствовала себя дома. Но даже здесь, в этом убежище, она не могла укрыться от влияния новой реальности.

Стук в дверь вырвал ее из раздумий.

– Войдите, – сказала она, не отрываясь от окна.

В мастерскую вошла Анна, ее лучшая подруга. Анна, высокая, стройная, с короткой стрижкой и неизменной улыбкой на лице, казалась воплощением энергии и оптимизма. Но сегодня в ее глазах Элиза заметила какую-то натянутость.

– Элиза, привет! Как ты? Работаешь? – спросила Анна, оглядывая мастерскую.

– Привет, Ань. Да, как видишь. Заказов немного, но я стараюсь, – ответила Элиза, повернувшись к подруге.

– Ты все еще отказываешься от импланта? – с легким упреком в голосе спросила Анна.

– Ань, ну сколько можно? Мы же это обсуждали миллион раз, – устало ответила Элиза.

– Я понимаю, что ты боишься потерять свою индивидуальность, свой стиль, но… Элиза, это же будущее! Все пользуются “Мнемоникой”! Ты отстаешь от жизни, – попыталась убедить ее Анна.

– Отстаю? Или остаюсь собой? – парировала Элиза. – Ань, ты видела, что стало с Маркусом? Он получил имплант с воспоминаниями Микеланджело и теперь лепит статуи, неотличимые от оригинала. Но где его душа? Где его творчество? Он просто копирует чужой опыт!

– Ну, Маркус – это крайность. Не все же хотят быть Микеланджело. “Мнемоника” дает возможности, Элиза! Представь, ты можешь загрузить в свой мозг знания лучших художников мира, освоить новые техники, получить вдохновение! – воскликнула Анна, разводя руками.

– Вдохновение нельзя загрузить, Ань. Оно приходит само, изнутри. Оно рождается из опыта, из чувств, из боли и радости. А “Мнемоника” предлагает готовые решения, фастфуд для мозга.

– Ты слишком категорична, Элиза. Ты просто боишься перемен.

– Может быть. Но я боюсь не перемен, а потери чего-то важного, чего-то, что делает меня мной.

Анна вздохнула.

– Ладно, не буду тебя уговаривать. Просто хочу, чтобы ты знала, что я за тебя переживаю. Ты талантливая художница, Элиза. Ты могла бы достичь большего, если бы не была такой упрямой.

– Спасибо, Ань. Я ценю твою заботу. Но я должна идти своим путем.

– Как знаешь. Кстати, я тут узнала об одном конкурсе. Галерея “Артемида” проводит выставку молодых художников. Тема – “Будущее искусства”. Почему бы тебе не попробовать?

– “Будущее искусства”? С имплантами памяти? Сомневаюсь, что моя “старомодность” будет там востребована, – усмехнулась Элиза.