Ведь у непьющего найдется голова,
А у меня найдется – камень…

«Счастливо сердце того, кто в жизни…»

Счастливо сердце того, кто в жизни
                                  прошел неизвестный,
Шелковых тканей не знал и пряжи
                                   волнистой Кашмира,
Кто, словно птица Симург, вознесся
                                       к лазури небесной,
А не гнездился совой в развалинах
                                                 этого мира…

«Волшебный миг настал: природу…»

Волшебный миг настал: природу,

встав от сна,

Всю в зелень облечет красавица весна,

Душистые цветы повсюду щедро сея;

И, ослепительней десницы Моисея,

Заблещет на ветвях цветущих красота!

Как бы воскрешены дыханием Христа,

С земного лона ввысь потянутся

растенья,

Зазыблются они под лаской ветерка,

И очи в небесах откроют облака,

И наземь истекут слезами умиленья…

«Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом…»

Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом,
Кто истину, как я, уразумеет,
О, тот поймет, что перед божеством
Поступок мой значенья не имеет.
Аллах от века знал, он знал
                                              давным-давно,
Что мне, рабу его, придется пить вино!
Его лишь оскорбить я мог бы
                                               воздержаньем —
Его предвиденье явилось бы незнаньем…

«Нет в суетной любви могучего сиянья…»

Нет в суетной любви могучего сиянья:
Как пламя зыбкое в минуту угасанья,
Она не может дать живящего тепла!
Ее наследие – холодная зола!
Но кто божественной любовию
                                                 пылает, —
Ни отдыха, ни сна, ни пищи тот
                                                    не знает!
В сияньи радостном взойдет ли
                                                яркий день
Иль мир окутает чадрою ночи тень,
Несутся ль месяцы, года чредой
                                                крылатой —
Всё призрак для души, любовию
                                                 объятой!..

«Хайям, Хайям! Твой жалкий прах…»

Хайям, Хайям! Твой жалкий прах
Подобен трепетной палатке.
В ней дух царит как падишах,
Но дни его царенья кратки.
Они ведут к небытию,
Его последнему приюту.
Едва успеет он свою
Палатку бросить, – чрез минуту
Ферраши смерти прибегут
И всё разрушат, всё сорвут,
Чтоб средь песков пути иного
Создать разрушенное снова.

«Жалкая страсть человека…»

Жалкая страсть человека —
                               подобна собаке цепной:
Крик ее – лай непристойный,
                        докучный, без всякого толка!
Лисья таится в ней хитрость…
                                Дает она мнимый покой,
Зайца обманчивый сон…
                 Сочетались, слились в ней одной
Бешенство лютого тигра
                        и жадность голодного волка!..

«О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия…»

О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия,
В безумии желать того, что невозможно?
Мечтой бесплодною охвачена тревожно,
Напрасно смущена зачем душа твоя?
Будь счастлив, веселись!
                                     При сотвореньи света
Никто ведь у тебя не спрашивал совета.

«Ныне в безумстве любви, в безумном…»

Ныне в безумстве любви, в безумном,

безмерном волненьи

Разум утратили мы —

и тонем, горим в опьяненьи,

Служим святыне вина

в кумирне заветной своей!

Ныне, сейчас, через миг,

с восторженно-сладкою дрожью

Прах бытия отряхнув – как дух,

вознесемся к подножью

Трона, где вечность царит

в сияньи нетленных лучей…

«Надменным небесам брось вызов…»

Надменным небесам брось вызов
                                           горстью пыли.
И в том, чтобы тебя красавицы любили,
Миг счастия лови, ищи его в вине!
О чем тебе молить и в чем
                                   просить прощенья?