– Вот каким я вырасту! Выше вас.

А в лесу пришлось чуть ли не тыкать его носом:

– Ты чего? В упор гриб не видишь? Вот он – бери – не хочу! – а ты мимо чешешь.

– А мы как делить будем, поровну? – озвучил мальчуган мучивший его вопрос.

Степаныч выпрямился, посмотрел вокруг – на сосны, на кустарники, на пни и муравейники – и высыпал свои грибы на рыжие иголки под елью.

– Забирай. У меня с прошлого раза морозилка забита. Некуда уж сувать…

– Мне? – восхитился малец, недоверчиво пропел: – Все-е?!

– Картошка дома есть?

– Д-да… вроде…

– Вот и сварганишь грибы с картошкой. Сестрам только не поскупись… Опять зеваешь? Вот же беленький торчит. А ты ноль внимания. Ты знаешь, почём они нынче на рынке? Пару штук продашь, машину арбузов купишь.

– Правда, что ль?!

– Ты что, торгаш? Ахает он…

Степаныч открыл правую створку окна.

– Слышь, Трис, ты научился уже думать или только пробуешь? Голова у тебя работает? Варит башка, спрашиваю?

– А чо? – высовывает головёнку из капюшона отрок. – Не знаю.

– А ты прислушайся. Булькает там или нет, как в котелке? Прислушайся как к своему пузу. Не знает он! Жратеньки хошь – стало-ть, должен знать.

Однако Тристана голыми руками так просто не взять да и в ежовых рукавицах тоже не очень успеешь. Он гнёт ему подходящее:

– Вы чего утром ели на завтрак? Чай?.. и всё? А я вот вообще ничего.

– Суп есть будешь? Ничего другого сегодня не готовил.

– Суп? – шмыгает носом отрок.

– Тогда ступай к магазину сшибать копеечку, как твой приятель Ванятка… Или на паперть шагай… Какой у нас нонче престольный?..

– А чо Ванятка?

– Ванятка твой болен. А ты с него пример берёшь.

– Чем это болен?

– Ну как? Клептоманией. Всё что плохо лежит – прибрать к своим липким ручонкам. Болезнь! Называется клептомания, не слыхал? Так что твой великовозрастной приятель есть клептоман доморощенный.

– И чего он кле… прибрал к ручонкам?

– Деньги с тумбочки, например, – в миг, пока я ворон считал, – смартфон у меня склептоманил. То-око купил в рассрочку, ещё не успел научиться пользоваться, а он уже слямзил, падлюка.

– А зачем вы его к себе позвали? Суп грибной хлебать?

«Ишь ты язва!»

– Да, вопрос на засыпку – зачем? – вопрос к месту, одначе. Пожалел я его, опохмелить хотел. Заодно его рассказ о брате дослушать.

– У него нет брата.

– Говорит, был. Ехали они с ним на такси, и брат его старший стал водителю мозги вправлять… запугивать зачем-то – мол, я крутой и круче не бывает.

– В смысле?

– Ну, врать начал напропалую… я самый главный на селе абориген, авторитет! И тебя, водилу, будешь плохо себя вести, накажу. Таксист вынул финку с наборной ручкой и пронзил его в самое сердце.

Тристан ахнул:

– Правда?! И что?!. А Ванятка?

– Ванятка твой выпрыгнул в заднюю дверь и был таков. Поцарапался малость. С тех пор алкоголик… Представляешь, в тридцать лет алкаш. И напрасно ты водишься с ним. Упаси нас бог от подобных псов.

– А он чо, совра… чинил это всё?

– Ну, скорей всего. Для понту. Рейтинг свой повысить.

– Чтобы вас обокрасть?

– Да кто его знает. У алкашей нет ни мозга, ни ушей. В которые можно что-нибудь полезное вдунуть. А у тебя есть? Ушки на макушке. А мозги? Серенькие такие с беленькой подливкой… Или сплошь лимбическая систематика?

– Какая?

– Кака-какая… обезьянья! Ты в школу-то ходишь? Иногда хоть?

Тристан потрогал правое ухо.

– А моя ма считает, воровать не хорошо.

– Согласен. Что тут можно ещё добавить.

– Вы его будете наказывать?

«Ишь ты, контрразведчик!»

– Донести хошь?.. Хотел проучить, хотел, не скрываю. Рассердился, неприятно всё ж, согласись, когда тебя какой-то балбес так кидает мордой об землю: ты, идиот, ему благо даёшь, а он тебе в ответ – похабный привет. Со зла киплю крутым кипятком, пытаюсь сообразить: подвесить за ноги на дерево или не подвесить? И пусть, как хошь, трепыхается без опохмелки… Потом пожалел. Где ж ему совладать с собой. Дурень пропащий, короче. Никчёмный. Совсем. Эх, природа ты природа, залепила ж ты урода. Как в рекламе. Наша рёклама о чём, знаешь? Успеть купить, не то опаздаш. Спрашивается: куда?