Лена пригорюнивается. Алина заглядывает ей в глаза:

– Лен… Не переживай особо-то. Вспомни, как ты их всех боялась сначала? Ничего же не изменилось с тех пор. И неужели же ты веришь в эту байку про автосервис.

– Верю! – вся всколыхивается Лена. – А почему бы и нет? Разбогател, купил.

– «Разбогател», о ужас. Представляю, каким способом. От американского дедушки наследство досталось, не иначе.

– Да, дедушка тут явно ни при чем. Но он и не… какое-то быдло. Говорю тебе… есть в нем что-то такое – не могу описать словами…

– Ты просто влюбилась. Вот и видишь то, чего нет на самом деле.

– Эх… как тебе объяснить. Ну, посмотрим. Но если продолжения не будет, я с ума сойду!

…И после этой безумной ночи она просыпается утром в гостиничной постели одна, и вдруг видит на тумбочке возле кровати толстую пачку денег. Не успев оскорбиться, она понимает, что – Олега-то нет, а ей предстоит самой выбираться отсюда, из этой придорожной гостиницы, и денег в ее кошельке – в обрез. Рядом с деньгами она находит визитку какого-то такси. Ишь ты, заботливый, озадаченно хмыкает Лена, и заказывает машину по телефону. Не успевает она дать отбой, как ее трубка взрывается входящим звонком, звонит Кабээс (интересно, пахнет от него водкой в этот момент?):

– Слышь, Елена, Сергевна, ты сегодня в оранжерею не приходи, не до тебя…

– Константин Борисович, я хотела там еще, мне надо сделать…

– Слышь, не до тебя… короче, не приходи сегодня, вот и все. Придешь в понедельник.

Странно.

Дальше было еще страннее. Лена запоздало вспомнила, что телефона Олегу она не давала, он свой ей – тоже. На работу было велено не являться до понедельника. В принципе, телефон он мог взять и у Кабээса. Если бы захотел. А если – нет? Если не захочет? А если он возьмет и ее – уволит? А если он больше ей не позвонит? Как жить-то дальше?

– Нет, ты вот начни еще переживать, Лен, еще ничего не случилось. – Алина глядела серьезно, почти сочувственно. – И не будь романтичной дурой. В принципе, самое страшное, что может из этого произойти… нет, не твое увольнение. Ну или увольнение. Но посуди сама: трахнуть девку и уволить ее – это вообще как? Стоит ли тогда о нем вообще думать? Однозначно: не стоит. Только… я боюсь, что ему не уволить тебя в голову придет, а… другая какая-нибудь пакость…

Лена задумалась. О предательстве со стороны Олега не то что говорить – даже думать не хотелось. Да уж, она все-таки именно романтичная дура.

Но назад уже ничего не вернешь. Да и не хочется ей ничего возвращать!

– Да. Мне вот даже интересно, как бы ты собралась «все возвращать», – Алина смотрела на Лену почти с жалостью. – Конечно, сейчас ничего уже не вернешь. Но ты постарайся хотя бы не лезть в это… Не приставай ты к нему! Я прямо не знаю, что с тобой делать… Ну ты хотя бы анализы сдала в КВД?

Алина – подруга здравомыслящая и скептическая. Как раз то, что нужно.

Ну, раз поделать со всем этим ничего нельзя, надо делать то, что можно. И в эти выходные они с Алиной и Костиком, как и всегда, купили пиво и потащились ночью гулять на Каменный остров. Телефон она с собой не взяла. На острове, где были полуразрушенные деревянные дачи и каменные загородные дворцы времен Серебряного века в буйных зарослях бывших садов, к ним прибилась компания из троих молодых людей и одной девушки. С самым симпатичным из молодых людей Лена целовалась под утро, на ступенях крыльца какого-то полуразвалившегося дома-дворца, каких в этом месте Питера было немало… (Дома-дворца! Хм. Интересно. Тутошнего хозяина тоже связывали неоднозначные отношения с представительницей обслуживающего персонала?.. и где они все ныне. «Кто был хозяин всей земли… торчит затычкою в щели…») Симпатичный (кстати, целовался он – не очень) сказал, что его зовут Игорем, что он художник-дизайнер, закончил «Муху», и вместе они дошли до метро, когда оно снова открылось. Игорь проводил Лену до дома, все время держал ее за руку, и они договорились встретиться завтра. На следующий день, удовлетворив все запросы Лениной мамаши насчет домашнего обихода, Лена с Алиной поехали в центр города на какой-то фестиваль современной музыки. Там встретились с Игорем и остальной компанией, опять гуляли, болтали, опять все пили пиво.