К эно эти поговорки тоже вполне логично применялись.

Хотя между нами все также было напряжение из-за размолвки, и общение ограничивалось ли короткими репликами: «Доброе утро», «Передай…» и «Я сегодня поздно…».

Это отвратительно: спать в одной кровати, жить в одном доме, но общаться настолько формально.

И самое неприятное, что это я не делал шагов к примирению, игнорируя таковые со стороны мужа. Жить в том состоянии, в котором оказались мы трое, стало самым невыносимым испытанием.

В очередные выходные я предложил Адриану отдохнуть. Хотел таким образом сделать первый шаг.

Поводом для попытки с моей стороны стало преддверие Рождества, до которого оставалось около двух недель.

– Давай сегодня с Риной позанимаюсь я? – предложение даже мне самому показалось странным.

Муж сначала воспринял это с настороженностью… мол, с чего бы это?

Но быстро согласился. Сказались усталость и истощённость.

Даже показалось, что у него жар – ему точно стоит этот день отлежаться.

К тому же Рождество – повод отдохнуть и просто провести время с семьей как простому трудяге, так и богатому промышленнику. Почему бы не попробовать наладить мир в доме?

После получаса объяснений: что, как, и зачем – Адриан вручил мне теплый крошечный комок, одетый в жёлтый зимний комбинезон, а сам отправился спать.

– Ее еда в шкафу, на второй полке. Витамины там же. Две таблетки на один прием. Их нужно растолочь и смешать с соком. Получается примерно одна ложка порошка на пять ложек жидкости, а то она выплюнет все на тебя. И… – чуть помедлив, – сменная одежда в ее спальне, если понадобиться.

Дверь в нашу комнату закрылась, оставив меня наедине с ребенком.

Это был один из самых неловких моментов в моей жизни!

Я не понимал, что же делать, и просто стоял в центре гостиной с Риной на руках.

Держа ее, невольно отметил: девочка совсем крохотная. Ее тело под одеждой было легким, худеньким, даже несмотря на то, что все дети в этом возрасте казались мне полными. Нет, к Рине это не относилось. Она выглядела слабой, истощенной, хрупкой.

Показалось, что ещё немного – и девочка расплачется, а я понятия не имею, как ее успокоить: при Адриане она ни разу не ревела.

Тогда я представил, как на крик кто-то из соседей вызовет «защитников». Вот уж точно у нас будут проблемы.

Рина же сидела на моих руках и внимательно меня рассматривала: она же меня видела крайне мало за этот месяц. Раза четыре или пять от силы – и то в выходные, когда бодрствовала. Едва ли этого в ее возрасте хватало, чтобы сформировать хоть какую-то привязанность.

Я ждал и думал: «Сейчас все станет плохо». Тогда впервые поймал себя на мысли, что Рина похожа на моего мужа и может являться его родной дочерью.

По крайней мере у них были одинакового цвета волосы, похожее выражение глаз (хоть и различался цвет), одинаковый цвет кожи. Что-то неосязаемое в их внешности и жестах заставляло думать о родстве.

Большего я не смог приметить: девочка была слишком мала.

Мысли об измене радости не прибавляли, но это хоть как-то оправдывало появление ребенка в нашем доме.

– Ну, здравствуй, – все, что я смог сказать, когда крошечная ручка попробовала дотянуться до моей щеки.

– А-а-а, – протяжно, но при этом достаточно спокойно произнесла Рина.

Ей явно было интересно наблюдать за мной.

«Вот и познакомились», – подумал я, вздохнув с облегчением, поняв, что малявка не собирается реветь.

День вдвоем оказался вполне спокойным. Не ожидал, что все будет так обыденно и привычно.

Я поиграл с Риной. Особенно ей понравились ключи от дома с их звоном. Мы с ней погуляли по перелеску у дома, даже вышли к озеру и сходили в магазин за ужином.