Эдик подошёл к формированию образа основательно: изучил соответствующую медицинскую литературу и знал, что идиоты не могут контролировать слюноотделение и мочеиспускание. Но Эдик рассудил, что мочиться в штаны точно не будет, а вот слюни пускать – так это сколько угодно.
Первые проблемы появились, когда его стали узнавать знакомые. Им сразу хотелось ему помочь – сообщить в социальную службу, вызвать врачей, сбегать домой за хлебом, чтобы покормить несчастного… И вот однажды, насмотревшись на бедного Эдика, его давние друзья, с которыми он не раз проводил вместе досуг, не выдержали и вызвали психиатрическую помощь. Приехала машина, а поскольку Эдику «спалиться» было никак нельзя, он послушно сел в «скорую» и через час ходил по коридору психушки в новенькой одежде с пуговицами на спине – среди «таких» же, как он, но только настоящих.
Помощь пришла вовремя. Как раз, когда время уколов подходило, подъехали так называемые «опекуны» и увезли Эдика «домой».
На следующий день у Эдика состоялся разговор с начальником:
«Надо мне образ менять, а то я уже много где „насветился“, да и перед знакомыми неудобно», – заявил Эдик.
«Ладно, не переживай, скажешь, что вылечился. С кем не бывает? И вернёшь снова своих друзей», – ответил ему начальник и добавил: «В общем, так, ты хорошо поработал, переведём тебя в отдел экономических преступлений. Ты только учись, у нас нельзя без юридического образования. И семьёй обзаведись обязательно. Девушка-то хоть есть?»
«Да откуда? – расстроенно произнёс Эдик. – Я настолько глубоко вжился в роль, что когда прихожу в ресторан с кем-нибудь познакомиться, то не замечаю, как слюни у меня изо рта текут. И если кто-то до этого и обращал на меня внимание, то, увидев, как мои слюни падают в тарелку, напрочь утрачивали ко мне интерес…»
Печаль
Начальство попросило – и Эдик обзавёлся семьёй. Через год его жена Катя родила первенца, ещё через год девочку, и стали они жить вчетвером – Эдик, Катя и дети-погодки, Витя и Вера. Жили они в квартире с двумя комнатами, а ещё снимали дачу, чтобы дети могли на свежем воздухе побегать. Катя работала на хлебозаводе начальником цеха. Эдик в ней души не чаял. Симпатичная, весёлая, хозяйка отменная. Всегда в доме слышен был её веселый, заразительный смех, и голос у неё был в первые годы очень приятный, нежный, тёплый.
Единственный недостаток – чувственность у Кати отсутствовала вовсе. То ли природа её обошла, то ли Эдик эту природу не смог расшевелить, хотя у него-то этого добра было с избытком!
Но вся эта история с «природой» сейчас уже в прошлом. Когда младшенькой исполнилось три года, Верочка подхватила какую-то инфекцию, долго болела, девочку чудом выходили, и это исцеление сильно сказалось на настроении жены Эдика.
Катя ударилась в веру. Сначала пыталась насчёт загробной жизни с Эдиком поговорить, спрашивала: «Что, ты думаешь, будет после смерти?..» Он, как человек, в поповские небылицы не верящий, отвечал прямо: «Праздник будет у червей». «Нет, я не согласная, – отвечала Катя. – Тебя, если ты хочешь, пусть черви съедят», – а сама стала думать, как бы ей, может быть, в каком-то другом виде, но пожить и после смерти, и начала Катя искать пути к этому.
Зерно, как вскоре выяснилось, упало на благодатную почву. Нашёлся на хлебозаводе один шибко верующий еврей, бухгалтер. Рассказчик он очень хороший, а жена у Эдика – девушка впечатлительная, жадная до сказок, наслушалась этого еврея и выбрала «свой путь». В первую очередь отреклась от секса и свинины. Эдик ей: «Я любовницу найду!», – она: «Ищи». Понятное дело, ей-то теперь земные радости ни к чему!