– Что? Ах, да, я забыла, что мы знакомимся заново. Я подожду тебя снаружи.

Она вышла, оставив Генри одного. Олдман извлек из сумки комплект вещей, который принесла ему Николь. Это оказалась белая футболка с логотипом «быков» джинсы, и кеды. Переодевшись, Генри почувствовал себя гораздо лучше, как будто поставив точку на своем пребывании в больнице. Впереди его ждала масса возможностей, и он не за что не собирался их пропускать.

Генри и Николь вышли на улицу, где их уже ожидала машина такси. Олдман услужливо открыл заднюю дверь желтого форда, пропуская Николь, а сам обошел машину и сел с другой стороны.

Водитель оказался грузным арабом, от которого пахло табаком и пряностями. У него были густые, черные, как уголь курчавые волосы, а на смуглом лице виднелась небольшая, закрученная борода. Он был одет в свободный зеленый халат, расписанный восточным орнаментом.

– Салам алейкум! – Добродушно поприветствовал таксист своих пассажиров, говоря с заметным акцентом. – Куда может отвести вас Джафаар ибн Калмыр?

– Здравствуйте! – Звонким голосом отозвалась Николь. Гринвич-стрит 125, пожалуйста.

Водитель провернул ключ в замке зажигания, и послышалось приглушенное рычание двигателя.

– Долетим в мгновение ока! – Весело воскликнул Джафаар. – не возражаете ли вы, дорогие друзья, если я включу музыку?

– С удовольствием послушаем, правда, Алекс? – Николь посмотрела на Генри с яркой улыбкой.

– Конечно. – Ответил Генри.

Джафаар включил старенькую магнитолу «JVC», и из динамиков послышался бодрый голос какого-то хип-хоп исполнителя.

Некоторое время они ехали молча. Слышны были только музыка и комментарии таксиста по поводу всех, кто ехал по дороге. То и дело он давил на сигнал, высовывался в окно, и, грозя кулаком какой-нибудь машине, выкрикивал ругательства с доброй примесью арабских словечек.

Наконец, Генри заговорил.

– Никогда не понимал, что такого интересного в этих штуках, которые люди держат в ладонях?

– О чем ты? – Николь присмотрелась к пешеходам, мелькавшим за окном. – Ааа… ты про смартфоны? Они сейчас у каждого есть в Нью-Йорке, кроме меня, наверное. – Николь звонко рассмеялась.

– Да. – Горько проговорил Генри. А ведь мимо них проходит жизнь. Но, вместо того, что бы наслаждаться ей, все они пялятся в металлические коробочки с экраном.

– Добро пожаловать в 21 век, Алекс. – С улыбкой проговорила Николь, сама не понимая, Что приветствует чуждого этой эпохе человека.

Снова в машине ненадолго наступила тишина, но на этот раз первой завела разговор Николь.

– Я помню, как мы познакомились с тобой. Это было десять лет назад, а кажется, что всего пара дней прошла с того момента.

Олдман выжидающе посмотрел на нее.

– Я сидела на скамейке в национальном парке, и смотрела, как солнце садится за верхушки деревьев, как вдруг подошел ты и сел рядом. Потом ты спросил меня, знаю ли я, что я похожа на этот закат, которым сейчас любуюсь?

– И что же ты ответила?

– Я сказала, что не знаю. Но мне стало любопытно, и я спросила: «Так чем же я похожа на этот закат?» – Она мечтательно улыбнулась, переживая в воспоминаниях тот вечер. – Ты ответил мне: «Я прихожу сюда каждый вечер, и вижу, как вы встречаете закат, провожая солнце. Но, как неповторим каждый закат, так и неповторимы вы, хотя и вы, и солнце встречаетесь каждый день здесь, на этой скамейке».

Олдман рассеянно улыбнулся.

– Видимо, это была любовь с первого взгляда.

– Да, именно так это и было. Потом мы гуляли до поздней ночи, бродя по темным улицам.

– Как жаль, что я не помню этого.

– Ничего, дорогой. Придет время, и ты вспомнишь. Доктор прописал тебе таблетки для стимуляции восстановления памяти. Он не уверен, помогут ли они тебе, но что нам остается?