На маленьком хуторке волей случая оказались три семьи – две полных, с бабками, дедками, да малыми детками, да еще одна неполная – он и она: муж – не муж, жена – не жена…

Впрочем, никто паспорта не смотрел. А через пару лет о них никто уже и не вспоминал. Семьи освоились, обжились, поругались, помирились и стали жить общим хозяйством. Старики на подхвате, женщины на хозяйстве, мужчины… ну, тут кто как смог. Кто охотой промышлял, кто рыбалкой. Нашли безопасные тропы через смертельное кольцо, стали в дальние концы путешествовать – одними грибами три семьи не прокормить, соль нужна, спички, прочие мелочи.

Постепенно наладилась лесная жизнь у бывших трактористов, энергетиков и бухгалтеров. Так наладилась, что и новые дети стали появляться.

А потом была Гроза.

Жуткие вещи о Зоне после той Грозы рассказывали домочадцам возвращавшиеся из отлучек мужчины. Ходили они теперь только с оружием, которое от раза к разу менялось на более мощное. И в рассказах картины брошенных земель все чаще уступали место образам новых животных-мутантов и совсем уж страшных монстров.

А несколько лет назад на хутор пробрался похожий на большую обезьяну ловец. Эта нечисть успела убить деда Нила да тетку Оксану. Тут его и зарубили топорами случайно вернувшиеся этим вечером двое мужчин.

Отдышавшись, они собрали всех домочадцев, попрятавшихся по чердакам и сараям. Собрали и, указывая на мертвое страшилище, сказали сурово:

– Смотрите и запоминайте. В следующий раз нас здесь может не быть. Сами будете защищаться. Вот куда этого гада лучше всего бить…

Все дальше в Зону стали уходить мужчины. Все реже возвращались они обратно на хутор. Некоторые совсем перестали возвращаться, и узнать, что с ними, не было никакой возможности. А полтора года назад в крайний дом постучался первый чужой человек, сумевший одолеть кольцо смерти. Отдохнув в непривычной почти домашней обстановке, он вскоре снова ушел, но так и остался для жителей хутора первым и единственным. Лишь чужим быть перестал. Иногда он возвращался с новостями. От него и стало известно, что в Зоне живут еще такие же, как они. Немного, но есть. И даже передавал от них приветы.

Звали человека отец Пимен. Сам себя он называл божьим странником, пытающимся в меру своих скромных человеческих возможностей помочь Богу исправить досадную оплошность с возникновением Зоны. А сейчас он сидел на большом камне у озера рядом с Микой и делал вид, что ответ на поставленный вопрос его нисколечко не интересует.

Мика с ответом не спешил. Он сладко жмурился, подставляя солнцу то одну щеку, то другую, и размышлял. Отец Пимен – хороший человек, научил всех мальцов на хуторе читать и писать, байки ловкие умеет рассказывать. И с верой в бога не докучает, сам верит, а других просит хотя бы доверять…

Истинный смысл вопроса не был тайной за семью печатями. Но…. Сколько было у Мики мыслей – все перемешались. Он с осени ждал этого. Боялся, что отцу Пимену что-то помешает прийти на хутор в очередной раз. И боялся, что услышит эти слова…

Вернее, не так. Не боялся. Надеялся, что они не прозвучат. Потому что…

Мика тяжело вздохнул и, приоткрыв один глаз, скосился на отца Пимена. Сталкер и сталкер – по внешнему виду никак не скажешь, что божий странник. Потрепанный комбинезон, белый от потертостей помповый моссберг на коленях.

Лишь одна деталь выделяла отца Пимена из общей массы здешних искателей удачи – широкая белая повязка на левом рукаве. Увидев такую повязку, военные нехотя опускали стволы автоматов, бандиты спешили узнать «за новости», остальные сталкеры теснились, уступая у костра лучшее место. Все уважали божьих странников. Все, кроме «слуг сатаны» – членов религиозной секты, называвших себя, естественно, «Праведники». Эти, увидев повязку, стреляли сразу.