Оранжерея была построена в форме ключа: округлую часть закрывала большая куполообразная крыша, а «стержнем» выступала узкая галерея, соединявшаяся с Сараборном. Сквозь стекла, почти без исключения старые и какие-то деформированные, с пузырями, мне удалось разглядеть лишь расплывчатые очертания непонятной зелени. Над куполом торчали ветви какого-то бойкого дерева. Не для него ли Джашер сооружал очередной этаж?

Уникальное сооружение, уверена, что другого такого нигде не отыщешь. Фотографируя его с разных ракурсов, я подошла еще ближе, и вздрогнула от сердитого «Эй!».

Я резко повернула голову: на меня смотрел Джашер, его брови сошлись вместе одной сплошной сердитой линией. Пытаясь понять, чем он так расстроен, я огляделась и посмотрела себе под ноги. Никаких хрупких кустиков или чего-нибудь такого я не топтала…

– Уходи отсюда с этой штукой! – закричал он, стоя с молотком в руках.

– Уйти откуда и с какой такой штукой? – отреагировала я.

– Уходи из моей оранжереи со своим дурацким телефоном!

Его тон был грубым и резким.

Словно ужаленная, я отступила назад. Джашер вернулся к работе, качая головой и что-то бормоча.

Дурацкий телефон? Меня бросило в жар, щеки пылали. Разве с моей стороны это не было комплиментом – показать интерес к его работе? Я фотографировала, потому что нашла оранжерею достаточно красивой и уникальной, так в чем проблема? Какое право он имел кричать на меня?!

В глазах потемнело, лицо горело. Я вернулась в дом, пытаясь найти объяснение поведению Джашера. В голове роились сбивчивые мысли. Вдруг он испугался, что я опубликую снимки в Интернете и кто-то украдет идею или что-то вроде того? Какова бы ни была причина, он не должен был вести себя так грубо.

Внезапно я почувствовала, как сильно соскучилась по своим подругам.

Я забралась в душ, чтобы смыть пережитое волнение, но оно снова и снова завладевало моими мыслями. Выключив воду, вылезла из старой ванны на ножках, вся дрожа; завернулась в сухое и шершавое полотенце, укутав мокрые волосы в тюрбан, и закрылась в своей комнате.

Открыв мессенджер, я отправила девчонкам фотографию двора – ту, где была видна задняя часть дома, пруд и беседка. Тарга откликнулась первой. Она не стала терять времени даром и перешла сразу к делу.

Тарга: «Итак, место офигенное, мы поняли. А как насчет твоего кузена? Каков он?»

Сэксони: «Si[12]. Давай, Джорджи».

В качестве ответа я послала им свою фотку Джашера. Возникла пауза: должно быть, девчонки ее внимательно изучали. Мысленно я представляла, как они разглядывают Джашера, увеличивая изображение. Затем…

Сэксони: «! Это ОН? Ты шутишь, да?»

Я: «Никаких шуток».

Сэксони: «Тогда вылетаю первым рейсом, скоро буду».

Тарга: «Щищ![13] Вроде не мерзкий…»

Сэксони: «Он придурок? Придурок, да?»

Я: «Он не подарок».

Сэксони: «Да пофиг! Ты только взгляни на него!»

Тарга: «Если ты замутила со своим кузеном…»

Я: «Формально он мне не кузен».

Сэксони: «Ах-ах. А что бы сказала твоя тетя, если бы вы переспали? “О божечки!” Или Лиз…»

Я: «Он меня ненавидит».

Тарга: «?»

Сэксони: «Да ну».

Я: «Не да ну. Вел себя так, словно я придушила его любимого крошку панду».

Сэксони: «Да он просто напуган. Ты так действуешь на парней. Даже на высоких».

Я: «Нет, это я напугана. Не знаю, как переживу это лето, если он не оттает. А то тут как в Сибири».

Тарга: «Потерпи. Он же твоя семья».

Я: «Технически нет».

Сэксони: «Ты все время об этом твердишь».

Я: «Зачем ему понадобилось быть таким красивым?»

Сэксони: «Некоторым девчонкам везет».

Я: «Никакого везения. Я чувствую себя жалкой, – поплакалась я и тут же добавила – Сэксони, оставь свои комментарии при себе».