– Я люблю, чтобы все делалось по плану, и мне противно, когда люди тянут резину! – Роган яростно схватил телефонную трубку. Ему не нужно было искать телефон Мегги в записной книжке, он помнил его наизусть. Лучше, чем собственный.

Телефонные кнопки он нажимал с такой силой, что чуть не вдавил их навечно в трубку. Послышались гудки. И снова гудки.

– Безответственная сумасбродка! Черт ее побери!

Джозеф допил кофе и закурил. Роган с треском бросил трубку.

– У нас уже больше тридцати экспонатов, – спокойно сказал Джозеф. – Вполне достаточно и без последнего поступления. А какие работы, Роган! Даже такой старый волк, как я, в изумлении.

– Но речь сейчас не об этом!

Джозеф выпустил клуб дыма, поджал губы.

– Да, конечно.

– Мы договорились с ней, что будет сорок работ! – закричал Роган. – Не тридцать и не тридцать три, а сорок. И, кровь из носа, я их должен получить! И получу! Нет, она меня доведет! Я…

– Роган, куда вы? – воскликнул Джозеф, увидев, что его патрон ринулся из кухни.

– В графство Клер, будь оно трижды неладно!

Приветственно помахав сигаретой, Джозеф провозгласил:

– Приятного путешествия.

Зная своего шефа, он ничему не удивился.

Полет был коротким, Роган не успел остыть. Безмятежная голубизна неба и теплый воздух, которые встретили его в аэропорту Шеннона, не изменили настроения. Хлопнув дверцей и положив руки на руль взятого напрокат автомобиля, он не переставал на все лады честить Мегги Конкеннан, сумасбродку и эгоистку.

К тому времени когда Роган подъехал к ее дому, он был уже на грани кипения.

Нарушен весь ритм его деловой жизни! Он не сумеет сделать стольких дел, намеченных на сегодня, и все из-за этой шальной женщины, из-за ее капризов! Воображает, она у него одна-единственная! Ничего подобного!

Он колотил в ее дверь, пока у него не заболела рука. Потом, позабыв о всяких приличиях, ворвался в дом.

– Мегги! – заорал он, проходя через гостиную в кухню. – Где вы, черт возьми?

Не задерживаясь, он вышел в заднюю дверь и поспешил в мастерскую.

Надо было сразу сообразить, что она там. Где же еще?

Она без удивления взглянула на него со своей рабочей скамьи, вокруг которой валялись обрывки упаковочной бумаги.

– Хорошо, что появились. Вы мне поможете.

– Какого черта не отвечаете по телефону? Для чего затевать все дело, если вы откровенно плюете на него?!

– Тот же вопрос я задаю самой себе. Вы не передадите мне молоток? Вон он лежит.

Он взял в руку молоток, ощутил его вес и на мгновение почувствовал неодолимое желание опустить его на ее упрямую голову.

– Где тот груз, который вы должны были отправить?

– Он здесь. – Она провела рукой по своим непричесанным волосам, прежде чем протянуть ее за молотком. – Я его пакую, разве не видите?

– Он еще вчера должен был быть в Дублине.

– Он не мог там быть, потому что я его не послала.

Она стала умело вбивать гвозди в упаковочный ящик на полу.

– Если вы приехали, чтобы смотреть, как я забиваю гвозди, должна сказать, у вас много свободного времени.

Внезапно он поднял ее с пола и поставил на скамью. Молоток упал на цементное покрытие, едва не попав ему по ноге. Прежде чем она смогла оправиться от удивления и сказать, что она о нем думает, пальцы его сжали ее подбородок.

– У меня очень мало времени, – услышала она, – для того чтобы нянчиться с упрямой, безалаберной женщиной. От кого если что и требуется, так это чтобы она изволила вовремя отправить груз, который нужно было отправить, чтобы не нарушать распорядка работы галереи, где привыкли все делать по часам и даже минутам.

Она отбросила его руку.

– Мне абсолютно наплевать на ваши правила и распорядки, мистер Суини! Вы подписывали контракт с художником, а не с чиновником.