– Могу ли я чем-то помочь? – снова спросил Рафаэль.

– У вас есть вода? – спросила я, мысленно проклиная себя. Эльда ведь предупреждала, что Исайе нужно много пить. Но он минут десять назад осушил целую бутылку! Неужели недостаточно? Может, я поступила неосмотрительно? И сама стала причиной случившегося? Вина крепко схватила меня за горло.

– Да, разумеется. – Он наклонился над прилавком и открыл маленький холодильник. – Тут бывает так жарко, что без воды можно сойти с ума. – Он протянул мне холодную бутылку.

– Спасибо. – Я открыла ее и протянула Исайе. Мальчик глотнул раз, другой, сморщил личико и сипло вздохнул, будто чуть не подавился. – Не так быстро, милый!..

Заверяя Рафаэля, что с Исайей все будет хорошо, я ужасно нервничала – понимала, что тревога читается на моем лице, но скрыть ее никак не получалось. Губы дрожали. С Исайей случилось что-то ужасное, когда он находился под моим присмотром. Почему Эльда не подготовила меня к такому повороту событий? Неужели такого раньше не происходило?

– Синьорина, прошу вас, – взмолился Рафаэль. – Оставьте мне свой номер. Я буду волноваться. Отпишитесь мне потом, что все хорошо. Пожалуйста.

Просьба красавца-стеклодува звучала так искренне и мило, что я замешкалась. На его месте я тоже хотела бы знать, что все завершилось благополучно. И я продиктовала ему свой номер. Потом подхватила Исайю на руки и заторопилась к причалу. В каждом вздохе мальчика слышался слабый свист.

Я с рекордной скоростью проделала обратный путь. Поставила Исайю на землю, вручила ему еще одну предварительно открытую бутылочку воды и позвонила Эльде, чувствуя, что мне отчаянно не хватает воздуха. Может, так ощущается паническая атака? Соберись, Сэксони.

– Сэксони? – при звуке тихого голоса Эльды мне сразу полегчало.

Я старалась не выдать своей паники.

– Эльда, вы не могли бы встретить нас дома? У Исайи жар.

– Где вы? – ее голос звучал сухо и по-деловому.

– На Мурано. Мы поехали на стеклодувный мастер-класс, но пришлось уйти раньше из-за Исайи… – Я поперхнулась, вспомнив странное сияние в его животе. – Он просто пылает. Джованни едет за нами.

– Я на пути домой. Дайте ему холодной воды как можно скорее. И, если есть под рукой ткань, которую можно намочить, положите ему на голову, чтоб охладить.

– Хорошо. До скорой встречи. – Эльда уже отключилась.

Я присела на корточки перед Исайей, понаблюдала, как он пьет. Потом протянула руку к фонтану с головой льва, намочила ладонь и прижала ее ко лбу мальчика. Он почти не сводил с меня глаз, и я прочла по ним, что ему больно и плохо, но он знает, что это пройдет, и потому спокоен. Мне стало ясно, что с ним такое уже случалось.

Я огляделась и, убедившись, что рядом не крутятся любопытные туристы, спросила:

– Позволишь? – я тронула край его футболки. Он кивнул, и я приподняла ее повыше. Свечение все еще оставалось заметным, хоть и не таким ярким, как прежде. Я опустила футболку и посмотрела в глаза мальчика. Красное мерцание пропало.

Поднявшись, я, изумленная и перепуганная до сердечной дрожи, принялась высматривать лодку Джованни. Что же это за болезнь, от которой глаза и тело светятся изнутри?

Поездка к дому прошла в заметном напряжении. Джованни гнал изо всех сил, а я обдумывала, как, в каких выражениях, передать Эльде и Пьетро то, что я видела. И почти не замечала, когда нас встряхивало на волнах. Исайя, сидевший рядом, завалился мне на колени, разогревая их не хуже мощного обогревателя, и я придерживала его рукой. Свечение… Я не могла забыть о нем. Мне ведь не померещилось?

Мы вернулись в пустой дом. Я внесла Исайю в его комнату и поудобнее устроила на кровати, ничем не накрывая. Положила ему на лоб мокрое полотенце и достала цифровой термометр из аптечки первой помощи в ванной. Пока термометр делал свое дело, принесла стакан воды и стакан льда и поставила на прикроватную тумбочку. Включив вентилятор над кроватью, села рядом с мальчиком и ждала, наблюдая, как вздымается и падает его узкая грудь.