– Я хочу, чтобы ты знала, что я отложила твое золото. Полная сумма будет сохранена до вашего возвращения.

Легкая рябь отвращения пробегает по моим костям. Как будто я не более чем наемник, и деньги здесь единственный стимул. Я заставляю себя удивленно посмотреть и опускаю голову.

– Спасибо, мэм.

– Мой брат очень упрям, но ему понадобится твоя помощь, – продолжает она, и мое удивление становится искренним. – Присматривай, пожалуйста, за ним. Потерять одного брата было бы достаточно трудно. Я не могу вынести мысли о том, если потеряю обоих.

Я поражаюсь ее честности почти так же сильно, как и тому факту, что она просит меня о помощи. Принцесса никогда не делала этого раньше.

Потом она обняла меня.

В тот же миг мое тело превращается в лед и камень. Я удивленно смотрю на Элоса, отмечая, что мой собственный шок отразился на его лице. Это не может быть реальным, хотя спокойная сила ее рук, обнимающих мои, и ее руки на моей спине кажутся достаточно реальными.

Медленно, как будто они забыли, как это работает, мои руки обвиваются вокруг ее стройной фигуры.

Вайолет быстро сжимает меня, и все кончено. У меня чешутся глаза, но я не позволяю ей видеть, как я плачу. Плакать из-за такой глупости, как прикосновение. В любом случае это ничего не значит. Она не может знать, сколько времени прошло с тех пор, как кто-то, кроме Элоса, обнимал меня в последний раз.

Но я изучаю ее лицо и понимаю, что она точно подозревает, сколько времени прошло. И вдруг осознаю кое-что еще.

Финли – это река, а Уэслин – дуб. Вайолет – это гора.

– Мы вернемся, – говорю я, обещание чуть громче шепота. Вайолет не совсем улыбается, но она кивает, прежде чем скользнуть обратно к отцу. Мне с трудом удается оторвать ноги, где они приросли к месту, но я заставляю себя идти, шаг за шагом, обратно к группе. Уэслин и Элос. Мои два подопечных.

Выражение лица принца становится недоверчивым, но он ничего не говорит. Бросив последний взгляд на свой дом, Уэслин выводит нас из двора замка.

Остаток утра мы идем по каменной дороге прямо на север, двигаясь параллельно Древнему лесу, пока не огибаем его край на востоке. Колея достаточно широкая, чтобы телега могла проехать в любом направлении, и более открытая, чем мне бы хотелось. Учитывая, как часто портрет Уэслина воспроизводится в еженедельных листовках, распространяемых по всему королевству, есть вероятность, что прохожие узнают принца в нашей компании, не говоря уже о присутствии четырех королевских гвардейцев в форме. Мы хотим избежать обнаружения, насколько это возможно, особенно в то время, когда эмиссар все еще может находиться в пределах слышимости любых свидетелей с развязанными языками, которые так и хотят рассказать о принце в поисках магии в сопровождении двух оборотней, преследующих представителя короля, который ненавидит магию и ждет повода нанести удар. Лучше не позволять слухам о нашем сборище опередить нас.

Мы молча держимся дороги, входя в лес только для того, чтобы спрятаться, когда кто-то появляется на горизонте впереди или позади. Хотя я ожидала, что Уэслин и его свита будут оставаться впереди весь день, я также ожидала некоторого колебания в те моменты, когда нам придется сойти с дороги, учитывая слухи о его отвращении к этим лесам. Я ошибалась. Уэслин только прет вперед, как человек, который намеревается отомстить, обрывая ветки, обходя заросли ежевики, по-бычьи шагая через папоротник и мох.

Несколько раз я хотела бы предложить, чтобы мой брат или я пошли первыми вместо него. В таких случаях нужно много сил, и, в конце концов, мы те, кто действительно знает, что мы делаем. Но каждый раз, когда я пытаюсь свернуть вперед, Уэслин бросается вперед, не уступая дорогу, и один из охранников, обычно Каролетта, преграждает мне путь, положив руку на рукоять. Разочарование в моем сердце готово вырваться наружу.