И тут наши тела сплетаются воедино. Его руки обвивают мою талию и прижимают к себе так крепко, что хрустят кости. На секунду я перестаю дышать. Ничего не может быть важнее в этот момент, чем оставаться в его объятиях, сильных и теплых, нежных руках.

От него пахло знакомым парфюмом. Я зарылась носом в его темные кудри, окутанная любимым ароматом. Два месяца я спала с мягкой игрушкой – черным дракончиком, которого он выиграл для меня в автомате – надушенной его парфюмом. Аромат выветрился через пару недель, но я все равно, засыпая, пыталась уловить его отголоски.

Его руки немного ослабли, но не спешили меня выпускать. Я знала, что он также зарывается лицом в мои волосы, вдыхая их аромат, с которым был вынужден расстаться на долгих два месяца. И я держалась за него изо всех сил, боясь потерять в череде бесконечных видеозвонков снова.

– Девочка моя… – Словно шелк, его голос коснулся моих ушей, нежный, тихий, бархатный. Как будто он боялся спугнуть меня, как мотылька, резким звуком. – Я так скучал.

И тут я вдруг поняла, что таю, плавлюсь, растекаюсь в его руках. Я ухватилась за его спину, с силой сжав пальцами плотную куртку. На секунду даже показалось, что я делаю ему больно, потому что он вдруг вздрогнул. Но это прошло.

– Я тоже скучала, – прошептала я ему на ухо, пытаясь вложить в эти слова все те чувства, что испытывала на протяжении последних двух месяцев.

Да, мы говорили по видеосвязи каждый день и не по часу, постоянно переписывались за недостатком друг друга в нашей жизни. Но это все не то. Для меня не было ничего лучшего, чем ощущать в своих объятиях его сильное, разгоряченное тело. Только сейчас впервые за пару месяцев я, наконец, почувствовала себя дома.

– А кого это ты привезла? – Быстро чмокнув меня в висок, Адам расцепил наши объятия и шагнул к деревянной скамье, рядом с которой стояли мои вещи. Он, как большой любитель кошек, с интересом заглянул в темноту переноски в надежде увидеть подгоревший носик Мисы. Но она зарылась слишком глубоко. Я знала, как ей дискомфортно от окружающей атмосферы, и невольно захотелось как можно скорее покинуть здание вокзала и опустить переноску на пол дома, чтобы Миса размяла лапы.

– Она слишком устала, чтобы поприветствовать тебя, – сказала я и, сев на скамью, поставила переноску себе на колени. Внутреннее дрожание чуть успокоилось, и мне сразу стало легче. Когда беспокоится Миса, всегда беспокоюсь я.

– Тогда скорее поехали домой. – Адам проворно подхватил мой чемодан. Из его уст слово «дом» прозвучало так тепло и успокаивающе, что все мое тело накрыло безмятежной волной – я скоро буду дома.

6

Мы миновали окраины города, и высотки остались далеко позади, скрывшись за горизонтом, когда погода резко начала портиться. Но, взглянув на небо, я поняла: это не туча настигала нас, принося с собой сильный ветер и чеканящие по крыше машины капли, а мы ныряли в ее громадную тень.

Деревья вдоль дороги становились чаще, стояли плотным рядом, прижавшись друг к другу, и вскоре я поняла, что мы заехали в настоящий лес. Незаметно дорога сузилась из широко шоссе в двухполосную асфальтированную лесную тропу. Машин стало заметно меньше. Казалось, будто мы едем совсем одни, и только иногда появляющийся из-за горизонта автомобиль напоминал об обратном. Это было даже уютно. Жутковато, но уютно, особенно от того, что Адам сидел рядом. Будто мы одни во всем мире.

Он крепко держал меня за руку, ведя одной левой. Отпускал, только когда нужно было переключить передачу или включить поворотник, но сразу возвращал ее обратно, сжимая практически до боли. Каждый раз мне приходилось быстрым движением дважды чуть сдавливать его ладонь – наш маленький знак ослабить хватку – и Адам расслаблял руку, бросив на меня веселый взгляд и быструю улыбку в знак короткого: «прости». Я понимала его. Мне тоже хотелось обнимать Адама до хруста костей, но, к сожалению, это было не в моих силах.