Ей было доверено собирать букет для главного божества храма. Однажды юная служительница в тени лесной чащи встретилась с прекрасным принцем. Юноша был покорён, любовь помутила его рассудок, и он решился украсть Звезду.

Девушка испугалась, но взглянула в глаза влюблённого и последовала за ним. Когда они достигли конца пути, дорогу преградило чудовище. Беглецам пришлось вернуться.

Послушники храма настолько были напуганы непристойным поведением весталки, оскорбившей богиню плодородия, что безжалостно убили влюблённых. Тела бросили в бездонное ущелье, а ещё трепещущие сердца возложили на жертвенный алтарь урожая.

Ловкий торгаш умолк с выражением ужаса на толстом лице. Затем покачал головой, сокрушённо поцокал языком и, выкатив глаза, продолжил:

– В том месте, спустя время, земля высохла и превратилась в кору. Казалось, она не приняла жертву и скорбит о невинных убиенных. Но вот пробились первые зелёные побеги. Ничего подобного люди ещё не видали. Нежные стебли через несколько дней превратились в густой кустарник. Растение изумрудного цвета было очень крепким, с сильными ветвями. В его тени появился вьюнок. Обвил могучий ствол и расцвёл белоснежными, прекрасными цветами с нежным ароматом…

Рассказчик обвёл замерших слушателей торжествующим взглядом, ханжески опустил веки перед монашками, перекрестил живот и завершил историю:

– Ни одна девушка, хранящая ваниль в ларце, не останется без внимания мужчины. Ни одного странника не покинет тепло родного дома и спокойствие в пути, если он носит ваниль в заплечном мешке, – торговец помолчал и теперь уже посмотрел лукаво. А после закричал:

– Специи! Пряности! Кому здоровья? Кому наслаждения? Кому красоты? Всё-всё есть у меня. Налетай, пока не перехватили белые мухи!

Эйвинд слушал и зачарованно смотрел на знакомые щиколотки. Монахини купили по щепотке каких-то семян, сухих веток и гурьбой побрели прочь. Эйв нагнал скитниц у проулка. Когда фигура с цветком в руке на мгновение осталась вне поля зрения товарок, тихо позвал: «Звёздочка?!». Монашка остановилась, замерла и рванулась догонять своих.

Но Эйвинд уже перехватил её руку и развернул лицом к себе. Сомнений не было, перед ним Гутрун. Он потянулся поднять покрывало, женщина отшатнулась, запнулась о скапулярий и упала. Попыталась спрятать лицо, но было поздно. Некогда нежную кожу изрыла беспощадная оспа. У левого глаза язва оставила глубокий шрам, стянувший веко. Пока принц приходил в себя, монахиня скрылась.

– Господин, разрешите!.. – Мунт, готовый действовать, стоял рядом.

– Да. Ты мне пригодишься, – влюблённый уже оправился от потрясения, – у них служба начнётся в четыре. Мы должны успеть. Я сейчас пойду к обители, посмотрю там что к чему, а ты мухой лети на «Звезду». Вот ключ от сундука. Принесёшь один кошель, рубаху и штаны. Мухой! – мужчина закричал, не в силах сдержать переполнявший его гнев.

Обнесённая высоким глухим забором обитель сестёр Кармель тонула под кронами могучих лип, в густых зарослях шиповника. Узкие ворота, способные пропустить внутрь только запряжённую парой повозку, закрывались, по-видимому, изнутри. Снаружи, на высоте человеческого роста находилось забранное решёткой небольшое оконце. Ни молотка, ни колокольчика.

Уже вечерело и по-осеннему похолодало, когда оруженосец передал капитану серебро. Красавчик понимал, что стоит на кону. Он не мог опоздать к отплытию, не мог привести на пиратский борт женщину без веских оснований. Не мог даже представить, как отреагирует Гутрун на его предложение… Но всё это не имело никакого значения. Их больше ничто не разлучит!