Она открыла внутреннюю память дрона. Лог-файлы были повреждены – ни одного стандартного отчёта о работе. Лишь обрывки данных, хаотичные, сбивчивые. Но среди всего этого бардака она заметила удивительную строчку:

"Они наблюдают."

Девушка невольно оглянулась. Лаборатория была пуста. Только тени от мониторов скользили по стенам, двигаясь от редких вспышек контрольных индикаторов.

Алиса вернулась к экрану и тут же отпрянула от него.

"Слишком поздно. Они уже здесь."

Пальцы задрожали на клавиатуре. Она попыталась извлечь остатки логов, но внезапно экран погас. На мгновение лаборатория погрузилась во тьму. Сердце глухо ударило в груди.

А затем всё вернулось к прежнему состоянию. Свет мигнул, ноутбук перезагрузился.

Алиса смотрела на чёрный экран загрузки, а внутри зарождалась тревожная мысль.

– А что, если происходившее с дроном все же не было банальной ошибкой или сбоем в программном обеспечении? – прошептала она. – А что, если все произошедшее и правда некое предупреждение? Но кому?

Раннее утро окутало Орлеан тонкой пеленой тумана. Над широкой ленивой Луарой висели клочья белёсого пара, скрывая редкие огни мирно спящих домов. Воздух, пропитанный запахом воды и влажного камня, был холоден и сыр.

Алиса неторопливо шагала по пустынной набережной, сжимая бумажный стаканчик с кофе. Она перекладывала пока еще горячий сосуд из руки в руку, согревая замерзавшие пальцы. Её ботинки негромко стучали по булыжнику мостовой, а где-то вдалеке раздавался глухой крик одинокой чайки.

Алиса так толком и не поспала. Даже не пыталась.

Прошедшая ночь тянулась мучительно долго. Её мысли раз за разом возвращались к экрану монитора в лаборатории, к той фразе, что не должна была появиться ни при каких обстоятельствах. "Я не хочу умирать." Эти слова жгли, как лазерный луч, засев в памяти. Это странное ощущение, будто системная ошибка пыталась пообщаться с ней, как живое существо, не давало покоя. А может это все же не ошибка? А вдруг это и правда…

От пережитого в лаборатории ей чудился тонкий электрический писк, будто микро-дрон кружит где-то в тёмном углу ее спальни, и это не давало покоя. Она ловила себя на том, что вслушивается в тишину, но стоило открыть глаза – звук исчезал.

С первыми же лучами солнца она была на ногах. Холодный душ вернул ей прежнее душевное равновесие. По крайней мере, большую его часть.

Теперь же она неспешно шла к лаборатории, стараясь убедить себя, что всё это просто последствия усталости. В последнее время она слишком много времени отдавала работе, вот и схлопотала глубокое переутомление.

– Пора завязывать с вечерними переработками! – твердо сказала она. – В конце-концов компьютеры не разговаривают сами по себе с программистами!

Здание комплекса появилось из тумана, как призрак ушедшей эпохи. То были корпуса старого завода, возведенные ещё в XIX веке, когда Орлеан был важным промышленным центром. Высокие стены из грубого серого камня, широкие арочные окна с чёрными металлическими переплётами, массивные ворота, давно закрытые и заменённые современным входом с электронными сканерами для считывания лиц. Над крышей вздымалась старая кирпичная труба – пережиток прошлого, оставленный, скорее, как архитектурный элемент, чем по необходимости.

Десятки лет назад здесь шумели станки, пахло горячим железом и моторным маслом, рабочие в синих комбинезонах спешили вглубь цехов. Теперь же внутри было холодно и пустынно. Узкие металлические лестницы вели на верхние уровни, где среди стеклянных перегородок разместились самые современные лаборатории.

Алиса достала карточку и приложила к панели. Невидимый луч прошелся по ее лицу и дверной замок щёлкнул.