Помимо широкой экспансии высшего образования в Центральной Европе XVI–XVII в. вторым фактором его развития являлась дифференциация. Различных типов школ стало больше, и далеко не все оказались сопоставимы между собой, стало заметно различие в уровнях преподавания, которое отделяло собственно университеты от «доуниверситетских», подготовительных учебных заведений. Если раньше университетские студенты получали по программе артистического факультета знания всех «семи свободных искусств», начиная с грамматики и арифметики, то теперь появились самостоятельные школы — гимназии (gymnasium illustre, употреблялось также название «академическая гимназия»), взявшие на себя функции обучения начальным грамматическим знаниям. К функциям же собственно университета все больше стала относиться не передача общей культуры, а обучение конкретным наукам, в непосредственной связи с будущей государственной службой.

Указанное разделение университета в перспективе вызвало отток оттуда студентов, который начиная с XVII в. заметно ощущался в Германии. Вся та молодежь, которая в средние века заполняла артистический факультет, не желая продвигаться в науках дальше, теперь получала возможности выбирать другие учебные заведения. Впрочем, некоторые университеты, понимая негативные следствия этого, удерживали гимназии в своем собственном составе. В таком случае «двусоставность» университета отражалась на общей структуре преподавания – в гимназии оно было организовано как восхождение по классам, а на факультетах – как меняющиеся из года в год циклы лекций по кафедрам.[200] Наличие в одном учебном заведении и гимназии и университета допускало перевод в студенты учащихся старших гимназических классов (с тем, что они продолжали посещать ряд классов в гимназии), а, напротив, студента в качестве подготовительного курса могли определить в один из классов гимназии – все это осложняет проведение строгих границ между средним и высшим образованием в университете, и можно лишь констатировать тенденцию к формированию таких границ. Как будет показано дальше, совершенно та же организационная особенность будет характерна и для Московского университета в 1755–1812 гг. Характерно, что в Германии XVI–XVII в. сеть протестантских школ росла в первую очередь за счет гимназий, а не университетов. Этим, в частности, объясняется отсутствие новых крупных университетских оснований в северной Германии и на побережье Балтийского моря – там образовательные потребности покрывала именно сеть лютеранских гимназий, открытых в богатых торговых городах – Любеке, Гамбурге, Данциге, Штеттине, Эльбинге, Торуне и др. Выпускник такой гимназии – представитель немецкого бюргерства – имел возможность продолжить обучение в одном из протестантских университетов, но чаще всего продолжал профессиональные традиции своей семьи в родном городе.

Вторым аспектом дифференциации высших школ являлось размытие самого статуса университета после Реформации. Действительно, универсальность этого статуса, основанная на привилегиях папы и императора, должна была неизбежно нарушиться с расколом западного христианского мира. Тем интереснее отметить, что несмотря на это, привилегированное положение, льготы университета в обществе и государстве, независимо от его конфессиональной принадлежности, в основном устояли, хотя в точном определении его статуса возникли серьезные трудности.

Нагляднее всего это выразилось в том, что с XVI в. в Германии учебные заведения, претендующие на обладание университетским статусом, носили три разных названия – «коллегии», «академии» и собственно «университеты». При этом первые два из них как могли обладать правом производства в ученые степени, так и нет. Терминологическая ситуация с высшими школами в Германии, тем самым, резко отличалась от французской или английской, где учебное заведение, присваивавшее ученые степени, обязательно назвалось университетом, а под «академией» понимали собрание ученых, совместно решающих конкретные научные задачи – т. е. ученое общество. В Германии, напротив, слово «академия» соответствовало обозначению учебного заведения, что подчеркивалось появлением в XVII в. так называемых Ritterakademien («дворянских академий», элитных школ для дворянства), однако последние вели преподавание на гимназическом уровне, а потому еще больше запутывали терминологию.