Где убит был Игорь вахлаками,
С бодрого коня сошла княгиня,
На могилу мужнюю склонилась.
Не склонилась Ольга, нет – упала
На едва-едва заметный холмик.
Шапку уронила. В беспорядке
Волосы рассыпались льняные.
9
Ни свои холопы, ни чужие
Слов её горячих не слыхали,
Что она, щекой к земле прижавшись,
Мужу незабвенному шептала.
А потом, поднявшись, приказала
Тут над ним большущий холм насыпать,
И три дня, три ночи шла работа.
И три дня, три ночи всё рыдала.
Песнь шестая
1
А когда над мужем убиенным
Горькая вдова курган воздвигла,
Приступила к тризне поминальной;
И в костры, взлетевшие над рощей,
Блеющая алость пролилася.
Мёд бродил и пенился по чашам,
И огромные воловьи туши
Жарились на вертелах огромных.
2
Но ни мёдом, в бороды протекшим,
Ни стегном зарезанных баранов
Собиралась Ольга справить тризну.
Пообильней высмотрела жертву.
Отрокам смышлёным поручила
Наливать полней древлянам роги.
И древляне, угощенью рады,
Пили с легкомыслием бараньим.
3
И ходила Ольга между ними,
Ускользая от объятий пьяных.
– Где дружина наша? —
Вопрошали,
С хохотом протягивая руки.
«Встретитесь! – княгиня отвечала, —
На ладье своей идут на веслах;
Нелегко им супротив теченья,
Зарывается ладья, ныряет…»
4
И опять меда крутые пили
И шумели пьяные древляне:
– Где дружина наша? —
Вопрошали,
Запрокидываясь ошалело.
«Встретитесь! – княгиня отвечала, —
Вениками лягвы парят в баньке;
Только бы в чаду не угорели…»
И гулял ещё раздольней хохот!
5
А когда и спрашивать забыли
Хмеля перебравшие древляне,
И уже тяжелых чаш медовых
Больше не удерживали руки,
Обнажила Ольгина дружина
Обоюдоострое оружье
И свершила тризну жуткой мести,
Посекла древлян почти пять тысяч.
6
Не пила дружина пива-браги
И медовых чаш не пригубила,
Но была пьянёхонька от крови,
Нахлесталась кровушки древлянской,
Пролитой не в поединке честном,
И не в схватке с волком на охоте…
Так хозяин, выведя их хлева,
Режет бессловесную скотину.
7
И глаза угрюмо отводили
Князя сотоварищи и други, —
И, не глядя, черпали мечами
Душу будоражащий напиток.
Из плеча едва не вылетала
У кого – тяжелая десница,
У рубившего иною хваткой
Шуица грозила оторваться.
8
Не один в ту ночь с тоской подумал:
– Ах, зачем ты, князь, уздою крепкой
Повернул коня назад к древлянам,
За добычей лучшею погнался?.. —
А княгиня, на курган вбежавши:
«Каково?» – забитым прокричала.
И по ветру донеслось чуть слышно:
– Худо. Паче Игоревой смерти… —
9
Не прорезал ночи клич победный,
Над притихшим полем не раздался.
Только тяжкие, глухие стоны
Золотую темень бередили.
Да костров мятущееся пламя,
Над кровавым пиршеством взмывая,
Не желая лицезреть сей ужас,
С грохотом во мраке растворялось.
Песнь седьмая
1
Что за дух такой неукротимый
Изъязвляет, мучит сердце Ольги?
Или боль-тоску её по мужу
И Вселенная уже не вместит?
Что за чувство светлый её разум
Дьявольскими кознями туманит?
Только месть и занимает Ольгу,
Только месть и радует, и тешит.
2
Как по Киеву, по Русским землям
Собрала княгинюшка дружину,
И числом великую, и силой,
Славную оружьем и отвагой.
Храбрых раззадорила добычей,
В добродушных ненависть вдохнула.
Стройная, в доспехи облачилась,
На древлян злосчастных войско двинув,
3
И Свинельд, годами умудрённый,
Игорев могучий воевода,
Подле Ольги ехал молчаливо.
В кудрях, набегавших из-под шлема,
Седина почтенная струилась.
Помыкая грозными рядами,
Поводил мохнатой бровью викинг,
И покорствовала рать-дружина.
4
Ну, а между Ольгой и Свинельдом,
Ручками коню вцепившись в гриву,
Игоря сынишка малолетний
Ехал, тоже облачён для брани.
Узенькая серая кольчужка
Плотно облегала грудь мальчишки.
Щит его, чуть больше сковородки,
Слева закрывал плечо и руку.
5
И, когда с бряцанием тяжёлым
На галoпе мимо княжей свиты