И разбойничал над ширью?
Чем отбрешешься, Ермак?»
– Больше нечем, как Сибирью!
«Царь, он лют и грозен так,
Перерубит разом выю.
Чем откупишься, Ермак?»
– Больше нечем, как Сибирью!
«А спусти он злых собак
Хохотнув зубною гнилью,
Чем отшутишься, Ермак?»
– Больше нечем, как Сибирью!
«А когда подстрелит враг
И в Иртыш спихнёт, что гирю,
Чем запомнишься, Ермак?»
– Больше нечем, как Сибирью!
Смута
Смута правит государством,
Смута бьёт в колокола!
Раб – не раб, и власть – не властна.
Мор и голод. Кровь и мгла.
Потеряло твёрдость слово —
Изворотливей воды:
Вкривь пошло без Годунова,
Без Ивановой узды.
Ложь по праву самозванства
Спорит с кривдою за трон.
Вина подлы. Льстивы яства.
Смута. Смутен небосклон.
Худ о всем, а нету страха;
Всякий – царь, а нет царя;
Измочаленная плаха
На подворье киснет зря.
Смута ищет атамана,
Клич пустила и огонь!
Чу?.. Заржал из-за тумана
Под седлом шляхетский конь.
«Гоноровому» не внове
Воду сабелькой мутить —
Как не гарцевать «панове»,
Как усишки не крутить?
Среди дыма, среди смрада
Шарься в тереме, не трусь…
Но уже святая правда
Прозвучала:
– Гибнет Русь! —
И высокое начало
К истине воскресших слов
Ополченье собирало,
Лютовал набатный зов,
Чтоб сермяжные Добрыни
И потомки Калиты
Брались за мечи-дубины
После спячки-дремоты.
V. Гуляй-город
(Поэма)
1
Сожжены Рязань и Тула,
Серпухов… Загнав коней,
От кровавого разгула
Захмелел Девлет-гирей.
На кулак в гашишной дрёме
Бритую склонил главу;
Руки хана в перстнях, кормит
Снедью царственной сову.
Сердца кус кровоточащий
Разрывает, обмакнув
В золотой мускатной чаше,
И кладёт в горбатый клюв.
Запрокидываясь станом,
Как фонтаном бьёт вода,
Одалиски перед ханом
Вьются в танце живота.
Вздрагивают опахала,
Сладкий курится кальян.
Боровск, Тверь?.. Калыму мало!
Щурится, вздыхает хан.
В жемчуге ему приятность,
В грудах злата-серебра…
Бровью знак. И евнух, пятясь,
Жён выводит из шатра.
Не до них теперь. Обуза.
В клетку прячет хан сову.
Крики. Ржанье. Свищут мурзы.
Топот. Хохот… На Москву!
2
Гей, Орда! Табунной силой
Чингисхановой пурги
Русь обдало… Грабь, насилуй,
Вырезай под корень, жги!
Рухлядь увязав тюками,
Перекупщики паши
Ружья хвалят, языками
Смачно цокают: «Якши!»
Расторопнее, чем крыса,
Гнилозубый тощий дьяк
В погребушке схоронился,
Проскользнувши под армяк.
Выползать ему не к спеху,
Хоть и бьёт дьяка озноб,
Хоть и вскидывает кверху
Вороватый длинный зоб.
Но, когда степная птица
Алую когтит казну,
Зёрнышком ли поживиться
Полевому грызуну?
Воробьями под застреху
Стрел пылающих полёт,
А блесни Москва – как серьгу
Хан Гирей её сорвёт.
То-то загудит по крышам,
Распожарится трезвон,
Как новейшим Тохтамышем
В Китай-город въедет он.
3
Гей, Орда!.. И вдруг у хана
Поясничный холодок,
Чуть возник из-за тумана
Малый город-городок.
Что за дерзкая застава?!
Разнести? – Замах не тот.
Обходить ли справа – вправо,
Слева – влево отойдёт.
Городок легок, что кочет,
Убегающий от вил:
Ты – его! – а он отскочит
И пребольно клюнет в тыл!
Налетев, ударит снова
Шпорой, да по голове…
Прежде не было такого
На пути татар к Москве?
Из ворот, герой российский,
При дружине боевой
Выезжает Воротынский,
Избоченясь булавой.
Из-за русского шайтана
Не снесут башки своей
Грозные любимцы хана,
Семь батыров-сыновей.
С визгом, гоготом бесовским,
Улюлюканьем степным
Развернёт Орда повозки
И умчит обратно в Крым.
4
Без церквей, без колоколен,
Без боярских теремов,
Но шуметь, смеяться волен,
Гуляй-город! Вот каков!
Обыщись: ни баб, ни девок,
Что ни рожа – борода!
Где ещё без посиделок
И без свадеб – города?
Не звенит по кузням молот,
Не лопочет немчура…
Ну, а строить: раз – и город!
Вроде, не было вчера?
Чуду всякий удивится.
Вот и дьяк раззявил рот.
Что за город? – по бойницам