– Ник, не то ли это самое место, где мы дали друг другу клятву? – спросил он.

– Откуда ж мне знать, – ответил Коля, – мне ведь Наташин сон никто не показывал.

Тогда Саша вопросительно повернулся к Наташе.

– Я тем более не знаю, – ответила Наташа, – я ведь не стояла там со свечкой, когда вы обещали умереть за правое дело. Из памятных знаков я видела только статую Ломоносова.

– Наверно, и университет в твоём сне был не Императорский, а Ломоносовский? – спросил Коля.

– Именно так, – рассмеялась она, – ты всё-таки подсмотрел мой сон. А ещё из интересного я слышала умный разговор студентов про квадратуру круга. Якобы какой-то немец доказал или докажет, что она невозможна, уже в нашем веке. Что-нибудь про это знаете?

– Это к Саше вопрос, – засмущался Коля. – Он ведь физико-математический факультет закончил, а я всего лишь нравственно-политический.

– Вот поэтому нравственность у нас с тобой на высоте, – улыбнулась Наташа, которая переехала к Коле задолго до того, как он смог получить развод от своей первой жены.

Саша долго морщил лоб, но так и не смог вспомнить никакого немецкого математика, который занимался бы квадратурой круга. Все, даже немцы, давно признали задачу безнадёжной.

– А Храма я в городе не увидела, – продолжила Наташа.

– Это неудивительно, – заметил Коля. – Наверняка, второй проект тоже закончится пшиком и громкими судебными процессами. Все деньги разворуют, как и в первый раз. А там и до революции уже недалеко.

– Кстати о деньгах, эта банда грабителей, о которой уже несколько недель пишут все лондонские газеты, даже прозвище им дали «Неуловимые мстители», – вспомнил Саша, – так вот, эта банда последнее время орудует в нашем районе. Следователи из Скотленд-Ярда уверены, что у них есть наводчик в одном из банков. А может и не в одном.

– Мне кажется, полиции следует сделать из этого совершенно определённый вывод, – начала Наташа, которая с большим интересом следила за делом «Неуловимых мстителей», и уже успела придумать теорию, объясняющую известные из газет факты.

Договорить она не успела, потому что в дверь позвонили.

– Я совсем забыл предупредить, – виновато сказал Саша, – сегодня к нам собирался зайти Павел Александрович Бахметев, помните, я говорил вам о нём.

Паша Бахметев был эксцентричный молодой человек, на днях написавший Саше довольно странное письмо. Дескать, проезжая мимо Лондона и имея целью создать коммуну на благодатных и труднодоступных островах Полинезии (то есть у чёрта на куличиках, выражаясь по-простому), он хочет сделать щедрое пожертвование на нужды революции. Да не обязательно именно на революцию, можно просто на добрые дела. С деньгами ведь важно, чтобы они попали в хорошие руки, а более чистых рук, чем у зерцала русской революции Александра Ивановича, ему, Паше, не найти (тут юноша был прав по всем пунктам, несмотря на своё юродство). И вот теперь этот экзотический фрукт собственной персоной сидел у них в гостиной.

Наташа ожидала увидеть нескладного хилого очкарика, который путается в содержимом собственных карманов, неуклюже опрокидывает посуду и предметы мебели, и после каждого фиаско извиняется за всё содеянное с милой неотмирной улыбкой на устах. Но гость не оправдал её надежд. Больше всего он был похож на ганфайтера с Дикого Запада, если только можно вообразить себе ганфайтера без кобуры на поясе. И он совсем не улыбался. Да и юным его назвать уже было нельзя, на вид он был примерно Наташин ровесник. О нём судачили, что он исходил всю Россию вдоль и поперёк, пытаясь прощупать волю народа к революции, и даже работал бурлаком на Волге. Глядя на него, Наташа поняла, что слухи явно были основаны на реальных событиях.