Приверженность политике вооруженного нейтралитета сохранялась в течение долгого времени. Когда 22 июля 1854 г. началась Крымская война, правительство России незамедлительно согласилось на предложение США принять совместную конвенцию с изложением правил ведения военных действий на море. Эти правила опирались на принципы, сформулированные в Акте 1780 г., и американское правительство приводило действия России в пример Великобритании и Франции[18]. Безусловно, российско-американская Конвенция 1854 г. оказала серьезное влияние на декларации по поводу морских сражений, принятых на парижском конгрессе, поскольку в ней была подтверждена приверженность принципу неприкосновенности собственности неприятеля, идущего в море под нейтральным флагом. В правилах ведения морской войны от 1877 и 1904 гг. вновь была подтверждена готовность следовать Парижской декларации, которая легла в основу Статута морского призового права от 1895 г. Во время Русско-японской войны была предпринята попытка расширить масштаб ведения морских сражений за счет более свободной трактовки понятия морской контрабанды. Правда, эта попытка была заблокирована Великобританией[19], которая в то время имела статус нейтрального государства. Таким образом, на практике отношение России к ведению военных действий на море всегда было направлено против усиления враждебности в области чисто экономических интересов. Такие выдающиеся российские юристы в области международного права, как Спасович, Каченовский и Мартенс, полностью поддерживали такой подход[20].
Российское правительство никогда не нарушало права неприятельских подданных на земельную собственность, если речь шла о частных лицах. В Европе с незапамятных времен считалось, что во время войны приходит конец нормальным отношениям между частными лицами враждующих стран. Такое представление было чуждо России в течение длительного периода, последовавшего за Наполеоновскими войнами. Однако необходимо отметить, что во время этих войн вводились самые суровые меры против торговли неприятельских стран. Так, например, в своем указе от 22 ноября 1800 г. император Павел I повелевал приостановить «состоящие на российских купцах долги англичан, а имеющиеся в лавках и магазинах английские товары в продаже запретить и описать»[21]. Указом от 27 октября 1807 г. вводились дальнейшие ограничения на права английских подданных. В этом указе содержались следующие условия:
На все английские суда в портах Наших находящиеся, и на имущество англичан как в тех судах, так и при бирже, и в таможенных пакгаузах лежащие, наложить эмбарго. Недвижимое и не в товарах существующее имущество оставить во владении их по-прежнему, но не дозволять ни продавать их, ни закладывать, ни же передавать в другие руки. Приняв таковую меру в виде явного Нашего к ним милосердия, надеемся Мы, что во время разрыва не преступят они своих обязанностей поступками, могущими обратиться во вред России, и не возбудят на них праведного Нашего гнева, но будут жить в надлежащей скромности, покое и тишине[22].
Позднее был издан еще один указ, согласно которому все претензии к английским подданным должны были удовлетворяться путем конфискации их движимого имущества, а оставшиеся суммы использоваться в качестве компенсации тем лицам, которые понесли убытки от англичан на море[23].
Однако этот Указ не смог заложить прочную традицию. Совсем наоборот – начиная с 1812 г. ни в одной из войн, в которых участвовала Россия, не использовались никакие ограничения прав на имущество граждан неприятельских стран. В официальных заявлениях, издаваемых в связи с военными конфликтами, подчеркивалось, что граждане неприятельских стран не являются сторонами, участвующими в военных действиях. Так, например, канцлер Российской империи Горчаков, в ноте от 22 апреля 1877 г., в которой объявлялась война Турции, заявил, что подданные Османской империи, проживающие в России, если пожелают, имеют возможность вернуться на родину, либо они могут и дальше оставаться под защитой российского закона