Слово «недоросль» в переводе на английский относится к молодому человеку, не достигшему совершеннолетия, не имеющему права вступать в брак, заключать договоры или (в применении к нашему времени) голосовать; либо не достигшему зрелости, не отвечающему за свои поступки и нуждающемуся в дополнительном образовании, чтобы начать исполнять обязанности взрослого человека. Выбранное Фонвизиным слово «недоросль», безусловно, подразумевает как правовую, так и духовную незрелость такого рода, но также оно является термином, обозначавшим юношу дворянского происхождения, еще недостаточного взрослого для поступления на государственную службу. Если во времена Петра I юноша мог поступить на службу не ранее 15 лет, то во времена Екатерины – не ранее 18. Поскольку при Петре служба для дворян была всеобщей обязанностью, термин «недоросли» во множественном числе применялся ко всей совокупности несовершеннолетних дворян и обозначал их отношение к государству, то есть обязанность служить в будущем. Таким образом, при Петре термин «недоросль» по определению имел политическую окраску, которая во времена Екатерины сохранялась, но уже становилась архаичной, поскольку обязательная государственная служба для дворян была отменена в 1762 году. Иными словами, термин «недоросль» в то время переходил из политико-правового лексикона в социальный. В самой его истории запечатлелось одно из главных различий между петровской и екатерининской эпохами.

В отличие от «Бригадира», в котором было всего семь основных персонажей, все из которых были дворянами, в «Недоросле» Фонвизин вывел на сцену пятнадцать действующих лиц: восемь дворян, четверо крепостных и трое разночинцев (семинарист, учитель, отставной сержант). Автор исследовал взаимоотношения дворянства и крепостного крестьянства, но также разрабатывал отдельные характеры, чтобы проследить межличностные отношения внутри социального слоя и отнести его представителей к тому или иному социальному типажу. В итоге на сцене были выведены типичные представители русского провинциального общества образца 1782 года.

Как и «Бригадир», «Недоросль» – семейная комедия в трагических обстоятельствах. Наше знакомство с семейством Простаковых (которое состоит из госпожи Простаковой, ее мужа, ее сына Митрофана и свойственницы Софьи) происходит в день, когда Простакова собирается устроить помолвку Софьи со своим братом Скотининым. Как и в «Бригадире», молодая избранница Софья противится браку по расчету: она предпочитает своего поклонника, добродетельного Милона, бывшего военного. Узнав, что ее подопечная Софья вскоре унаследует от своего дяди Стародума состояние в десять тысяч рублей, станет богатой и независимой и сможет вступить в брак с Милоном, Простакова меняет тактику. Теперь она пытается убедить, а потом и заставить Софью выйти замуж за Митрофана. Во втором явлении пятого действия Стародум и добродетельный чиновник Правдин предотвращают похищение Софьи. Пьеса заканчивается тем, что Простаковых по правительственному указу лишают имения и крепостных, взяв их в государственную опеку, а Софья воссоединяется с Милоном. Добродетель Софьи признана и вознаграждена, а пороки «милой семейки» Простаковой, Простакова и Митрофана обличены и наказаны государством. На первый взгляд, пьеса Фонвизина изображает торжество просвещенного абсолютизма над провинциальным традиционализмом.

В пьесе, однако, мы вовсе не наблюдаем апофеоза победившей добродетели. Первые три явления первого действия погружают нас в нездоровую атмосферу оскорблений, которыми Простакова осыпает своих дворовых людей. Портного Тришку она называет «мошенником», «вором», «болваном» со «скотским рассуждением», неспособным сшить кафтан. В глубине души Простакова считает Тришку не человеком, а «скотом» [Фонвизин 1959, 1: 107–108]. Это обзывательство отдает авторской иронией, поскольку девичья фамилия Простаковой – Скотинина. Затем Простакова требует от своего мужа-подкаблучника, чтобы тот наказал Тришку, так как она «холопям потакать не намерена». Слово «холоп» уже к тому времени устарело как юридическая категория, но оно тем не менее точно отражало бесправное положение крестьян, трудившихся подневольно. В шестом явлении второго акта Простакова выражает презрение по отношению к верной няньке Митрофана, своей дворовой прислуге Еремеевне, обзывая ее «бестией» и «старой ведьмой». Этот второй эпитет – двойное оскорбление, намекающее на возраст и злобный характер Еремеевны. Семинарист Кутейкин в библейских выражениях характеризует жизнь Еремеевны как «тьму кромешную». Сама Еремеевна признается, что в награду за верность Простакова жалует ей «по пяти рублей на год, да по пяти пощечин на день» [Фонвизин 1959, 1: 127–128]. Во втором явлении пятого действия Простакова ругает дворовых за то, что они не сумели похитить Софью: «Плуты! Воры! Мошенники! Всех прибить велю до смерти!» [Фонвизин 1959, 1: 170]. В четвертом явлении пятого действия она вместе со своим братом Скотининым отстаивает свое право произвола над крепостными, вопрошая: «Разве я не властна и в своих людях?» – «Да разве дворянин не волен поколотить слугу, когда захочет?» [Фонвизин 1959, 1: 171–172].