Подходя к своему кабинету, они услышали непрерывный звонок телефона. Маша схватила трубку – звонил шеф.

– Ты обратила внимание, что у него часов и кольца нет? Внеси это в протокол! А то потом проблем не оберешься. Да, я вот что подумал – составь подробный отчет и передай его завтра нашему психологу, Ольге Викторовне. Она должна вернуться из командировки, пусть это дело на себя и возьмет. Поняла?

– Так точно, товарищ майор! – отрапортовала Маша.

Решение Прохорова насчет психолога было понятным. Ольга была в том же звании и должности, что и он, и в случае возникновения неприятностей все камни достались бы ей. Но если сегодняшняя находка принесет дивиденды, то Ольгу Викторовну можно было бы легко отодвинуть в сторону и забрать себе все лавры.

В единственном приемном отделении Центральной клинической больницы города Шатура было людно. Тут осматривали всех: язвенников и травмированных, сердечников и отравившихся, постинсультных и гриппозных.

Дождавшись своей очереди, капитан Селиванов первым вошел в приемное отделение, оставив подопечного, потерявшего память, в коридоре. Его задачей было объяснить врачам, что их следующий пациент является клиентом милиции. Стало быть, к нему надо отнестись нестандартно и внимательно. Он рассказал предысторию его появления в полиции и передал просьбу руководства. Пациента пригласили на прием.

– Как тебя зовут? – спросил врач-мужчина.

– Я не знаю, – последовал короткий ответ.

– От тебя сильно разит каким-то лекарством. Ты что-то принимал или пил?

– Нет! Меня утром рвало сильно. Может, от этого? Я ничего не помню.

– Ну как такое может быть? Ты, наверное, нас всех разыгрываешь? Давай-ка вспоминай поскорее и не задерживай нас.

Ответа не последовало. Пациент замкнулся, опустил голову и отстранился от беседы.

– А как мы его примем? У него же ни паспорта, ни полиса нет. Я не имею права оформлять его без страховки!

– Я же вам уже все объяснял, – не сдавался Селиванов. – Звоните моему начальству и с ним разбирайтесь! Я его у вас оставляю, и все. Делайте с ним что хотите! – капитан подвел итог разговору и вышел прочь из приемного отделения.

Возникшую паузу нарушила врач-женщина. Она подняла трубку и, набрав короткий номер, тихим, спокойным голосом произнесла:

– Неврологическое? К вам тут новый больной поступает… молодой парень. Пришлите кого-нибудь, – и, положив трубку, начала заполнять формуляры. Из огромного количества обязательных данных были заполнены только несколько. Над очередными требованиями медицинского формуляра она подолгу раздумывала, снова и снова перечитывая вопросы стандартной медицинской карты.

Другой врач в это время нервно ходил по комнате. Он то пристально смотрел на коллегу, то бросал взгляд на молчаливого мужчину, сидящего отрешенно на стуле. Не выдержав, доктор выпалил: «Не понимаю я вас, Екатерина Ивановна, не понимаю! Милиция на нас свою головную боль скинула, а вы… Как вы этого не видите?»

– Вижу, уважаемый Евгений Николаевич, очень хорошо вижу! Но парнишка-то тут при чем? – ответила она так же спокойно и размеренно, не поднимая глаз и продолжая работу по заполнению формуляра.

Надолго это занятие не затянулось, и, к приходу медсестры из неврологического отделения документы были готовы – больной N получил официальную прописку и право на медицинское обслуживание. С медкартой и направлением его отправили в четвертый корпус, где на первом этаже располагалось отделение неврологии. Пройдя по длинному коридору, где с обеих сторон располагались палаты для больных, миновав единственный туалет на все отделение, столовую и помывочную, они достигли двери, на которой была прибита маленькая деревянная табличка с цифрой «6».