Противоречиями союзников по саксонскому и польскому вопросам не преминул воспользоваться Талейран: тонко и цинично играя на этих разногласиях, он сумел вернуть Францию в разряд ключевых игроков и покончить с ее статусом парии. 3 января 1815 г. между Францией, Великобританией и Австрией был подписан секретный договор об оборонительном союзе против России и Пруссии. Рассказывая о своих усилиях Людовику XVIII, Талейран не без гордости так описал ему свой ловкий ход:

«В настоящий момент, сир, коалиция распущена и таковой навсегда и останется. Не только Франция перестала быть изолированной в Европе, но и Ваше Величество уже может располагать федеративной системой, которую, казалось, и пятьдесят лет переговоров не смогли бы обеспечить» [9, p. 137].

В действительности в этот момент угроза войны, которой оправдывалось заключение договора 3 января 1815 г., была неактуальной. Никто в Вене не собирался бряцать оружием, усталость от войны была слишком велика. 8 февраля 1815 г. Пруссия была вынуждена признать свои новые границы: ее всячески поощряли отказаться от притязаний, а русская сторона еще и побуждала прийти к компромиссу (конец января 1815). Эти новые границы «передвинули» Пруссию ближе к западу: с точки зрения демографии и количества квадратных километров ее территория была эквивалентной той, что были у Пруссии в 1805 г., но отныне эта территория была рассечена на две части коридором шириной в 40 км. Фридрих-Август укрепился на саксонском престоле, но страна, которой он правил, уменьшилась на 40%. В тот же день, 8 февраля 1815 г., был окончательно решен и польский вопрос (в той форме, которая была не так уж далека от четвертого раздела Польши – по аналогии с тремя разделами Польши в XVIII в.).

В этом вопросе Александр I в значительной степени получил желаемое, но и здесь существовал ряд важных ограничений. В частности, Александр сохранил бóльшую часть прежнего Варшавского герцогства, что позволяло ему контролировать Варшаву и центральный бассейн Вислы; он получил также право называться королем Польским. Однако в обмен ему пришлось уступить северо-западные регионы (в том числе Познань и Калиш, 810 тыс. человек) Пруссии, а западную Галицию (область Тарнополя, 400 тыс. человек) – Австрии15; Краков становился вольным городом. Кроме того, в договоре признавалось, что несмотря на новое территориальное деление, польская нация представляла собой единую историческую общность; в ст. V договора провозглашалось право поляков на национальные и представительные институты (это же положение будет повторено в ст. I заключительного акта Венского конгресса). В договоре также провозглашалась благодетельность свободы обменов и торговли между различными польскими регионами. Таким образом, международное сообщество официально вписало в дипломатический документ положение о праве поляков на представительное правление и оставило открытым вопрос о возрождении в будущем национального польского государства.

Если на протяжении февраля 1815 г. два важных дипломатических вопроса находили мало-помалу свое решение, то будущее Италии и германской конфедерации оставалось еще туманным. В этот момент на конгрессе стало известно о высадке Наполеона в Гольф-Жюан на средиземноморском побережье Франции. Новость вызвала содрогание: эта высадка вновь меняла расклад сил, к великому разочарованию Талейрана. Возвращение Наполеона немедленно заставило сплотиться участников антифранцузской коалиции; договор от 2 января 1815 г., шедевр дипломатической ловкости Талейрана, оказался не у дел, а конгресс ускорил свою работу, и 9 июня 1815 г. был подписан его финальный акт.