Итак, органом, оказавшим наибольшее влияние на работу конгресса, была комиссия Четырех, преобразованная в комиссию Пяти с января 1815 г. Была также и комиссия Восьми (пять стран плюс Испания, Португалия и Швеция, которым было дозволено участвовать в некоторых прениях на правах победительниц). Однако появились и специально назначенные для определенных дел комитеты (комитеты ad hoc). Некоторые из комитетов рассматривали территориальные дела (комитет по делам Германии, конференция по вопросу Германской конфедерации, по делам Швейцарии, по делам Генуи, Тосканы, герцогства Бульонского и др.). Другие занимались тематическими проблемами (конференция по отмене работорговли, комиссия по вопросам свободы речного судоходства, комиссия по вопросам рангов и старшинства, статистическая комиссия – ей выпала сложная и требующая особого внимания задача по подсчету населения тех или иных земель, чтобы затем приступить к территориальным переделам). Наконец, составлением собственно решений конгресса занималась специальная редакционная комиссия.

Пока продолжалась борьба с Наполеоном (и в 1813, и в 1814 гг.), коалиция, сплотившаяся против «тирана», сохраняла свое единство. Ее участники находили между собой общий язык. Однако стоило императору французов потерпеть поражение, как единство союзников пошатнулось.

Разумеется, они продолжали разделять некоторые общие для себя, дорогие их сердцу принципы. К ним, в частности, относится принцип «равновесия», который породит понятие «европейского концерта наций»14. А также дипломатию конгрессов, на которых претензии и тяжбы улаживались бы в многостороннем порядке; этот принцип и эти понятия обеспечат Франции ее долю величия в XIX в. В отличие от пруссаков, движимых в Вене чувством мести, представители Австрии, Великобритании и России будут стремиться «установить как можно более совершенное политическое равновесие между великими державами» [9, p. 200] – и подобная установка в ходе переговоров станет преобладающей. Второй принцип – принцип «легитимности», выдвинутый для того, чтобы позволить европейским «законным династиям» вернуться на свои престолы. Однако это возвращение не означало, что короли непременно будут править своими странами в их границах до начала военных действий (status quo ante). Так, реставрация Бурбонов во Франции не означала восстановления в стране абсолютной монархии эпохи Старого порядка, поскольку с введением Конституционной хартии 1814 г. речь шла уже об иной форме правления.

Одновременно с этим уже с самого начала конгресса наметились линии раскола. По некоторым вопросам державы не просто разошлись во мнениях, а заняли кардинально противоположные позиции.

Так, австрийская дипломатия, возглавляемая Меттернихом, верховным церемониймейстером всего конгресса, стремилась поскорей изгладить из памяти тот факт, что длительное время она занимала двусмысленную позицию по отношению к наполеоновскому режиму. Австрия стремится вернуть себе центральное положение на европейском континенте: с одной стороны, пытаясь расширить свои владения в Италии, Германии (там она столкнется с Пруссией) и на Балканах, а с другой – пытаясь противостоять амбициям Российской империи в Польше.

Что касается Александра I и его дипломатических советников, то они не доверяли Великобритании. Англичан упрекали в стремлении главенствовать на морях, принимая позу «благородного» отказа от территориальных претензий, кроме претензий колониальных. При этом Россия предъявляла свои преимущественные права на Польшу, обосновывая притязания своей победой над Наполеоном в 1812 г. и решающим вкладом в дальнейшую антинаполеоновскую кампанию. Напротив, Австрия, Великобритания и Франция не собирались предоставлять России полную свободу действий в Польше. Наконец, Пруссия при поддержке России предъявляла претензии на Саксонию – к великому неудовольствию Великобритании и Франции. Последняя весьма опасалась единого германского государства у своих границ.