Поскольку на конгресс съехались принцы, принцессы и всевозможные аристократы, рабочие заседания, в которые с полной отдачей включились дипломаты, перемежались светскими приемами и празднествами (среди них выделялись ослепительные концерты, в том числе концерт по случаю открытия конгресса, данный Бетховеном), зваными ужинами, балами-маскарадами и обычными балами, театральными спектаклями и оперными постановками. А.И. Михайловский-Данилевский, адъютант Александра I, приехавший в Вену 12 сентября 1814 г. и оставивший историкам весьма ценный дневник о своем пребывании там, так описал один из дней конгресса (20 декабря 1814 г.):

«Венский двор неистощим в выдумках увеселений и праздников. Недавно был карусель6, которому подобного я никогда не видал. Он происходил в самом большом и красивом манеже, какой есть в Европе, в присутствии всех монархов и многочисленной публики, между которыми находились почти все знаменитейшие наши современники. Сражающиеся рыцари были из лучших дворянских фамилий, а подобно австрийскому дворянству в Европе нет, одетые блестящим образом на прекраснейших лошадях. У каждого рыцаря была дама его мыслей и сердца, как то водилось в старину; они сидели напротив Государей, украшенные таким множеством драгоценных каменьев, что для глаз было больно долго на них смотреть.

С некоторого времени завелся при дворе театр, на котором играют молодые люди лучших фамилий… Недавно представляли французскую комедию под заглавием: “Девичье училище в Сюрене”… в котором одним из актеров был наш генерал-майор граф Потоцкий; а на театре в доме княгини Багратионовой, где присутствовали все почти монархи, играл генерал-адъютант граф Ожаровский. Странно видеть русских генералов, переодетых в арлекинов» [3, с. 136–137].

Пристрастие участников конгресса к празднествам, спектаклям и любовным интригам сообщало ему репутацию легкого и беззаботного действа; это же впечатление подтверждали карикатуры и сатирические гравюры. Вечера проходили в балах, концертах и прочих увеселениях. Острóта принца де Линя «конгресс танцует, но не двигается с места»7 дает представление о язвительных замечаниях, которые конгресс вызывал у современников. С легкостью завязываются интриги и любовные связи, куртизанки и шпионки соперничают в обольстительности, и за всеми ними неотступно следит венская полиция и ее многочисленные агенты; шпионаж, агентурная разведка и контр-наблюдение правят бал.

Чтобы быть в курсе малейших действий и жестов коронованных особ, дипломатов и членов их семей, полиция Меттерниха прибегает ко всевозможным способам и уловкам: письма и записки перехватываются; выброшенные черновики извлекаются из корзин для бумаг и тщательно переписываются; светских дам и дам полусвета щедро вознаграждают за сведения, к замкáм от апартаментов, сундуков и потайных шкафов подбираются ключи. Все средства хороши, чтобы выведать самые потаенные мысли и поступки гостей австрийского императора8.

Среди этих гостей особый интерес вызывает Александр I. Этому способствуют многие факторы – и прежде всего численность русской делегации. В ее составе 53 человека, это самая многочисленная из всех миссий, что делает ее особенно уязвимой перед интригами. Интерес подогревает личная роль царя в ключевых геополитических вопросах. И наконец, личность Александра, чувствительного к женским чарам: во время своего пребывания в Вене император порхает по салонам, а за ним неотступно наблюдают во все глаза, пока он находится в австрийской столице. Донесения венской полиции сохранили множество сообщений о политических и геополитических вопросах. Так, в частности, в конце сентября 1814 г. глава венской полиции пишет Меттерниху о польских делах: